Конец власти князей и угнетению будет положен самим народом, ибо в недрах его зреет возмущение: «Всеми своими мыслями, словами и поступками вы вызываете возмущение, которое вам так ненавистно…Камень, отделенный от гор без помощи человеческих рук, стал огромен. Бедные миряне и крестьяне следят за вами».
Голос бога, который слышит Мюнцер, — это голос человеческого разума, стремящегося к установлению справедливости на земле, это голос тайных желаний угнетенного народа. Не о загробном блаженстве для праведных душ говорит он, а о правде и счастье здесь, на земле. Уже в этой проповеди теологический и мистический покров почти спадает с революционных воззрений Мюнцера. Мюнцер говорит о революции и ее неизбежности. Это она — тот камень, который поразит идола на глиняных ногах — неправедное царство мира сего. Поэтому неожиданно звучат заключительные слова речи, которыми он призывает князей на служение делу бога: «Чтобы все было совершено в надлежащем порядке, должны взяться за дело наши дорогие отцы, князья, исповедующие вместе с нами Христа». И тут же, твердо зная, что князья не только не исполнят это требование народа, но и будут противиться ему, он продолжает: «А где они этого не сделают, там у них будет отнят меч, ибо они докажут, что исповедывают Христа лишь на словах, но отрицают его на деле».
Призыв, обращенный к князьям, был лишь тактическим приемом со стороны Мюнцера. Кто позволил бы ему продолжать проповеди и напечатать эту речь, если бы в ней прямо говорилось о необходимости свержения княжеской власти? Проповедь эта была произнесена не столько для князей, сколько для возбуждения единомышленников и агитации в низах. Недаром Мюнцер настойчиво добивался опубликования проповеди. Фридриха не особенно встревожила речь альтштедтского проповедника, — не было ли это просто бредом фанатика? Но его брат быстро оценил агитационное значение этой проповеди, и по указу герцога Иоанна типограф Николай Видемар из Эйленберга, печатавший сочинения Мюнцера, в наказание был изгнан из Саксонии.
В эту пору, как показывают события ближайших дней, Мюнцер сделался почти полновластным хозяином Альтштедта.
К концу июля альтштедтцы получили сообщение о происшествии в местечке Шенверда. Рыцарь Фридрих фон Вицлебен еще раньше запрещал своим подданным посещать проповеди Мюнцера, но его не слушались. Тогда он, собрав «многих конных и пеших и хорошо вооружившись», напал на местечко Шенверда, взял многих жителей в плен, отнял у городка дарованные ему ранее привилегии, а также ограбил церковь. Большей части обитателей Шенверда однако удалось бежать, и они, лишенные крова и имущества, бродили по окрестностям, жалуясь на произвол и насилия рыцаря. Появились эти несчастные и в Альтштедте и у многих, встретили горячее сочувствие. Жалобы шенвердовцев подлили масла в огонь и без того раскаленной альтштедтской печи. А тут еще распространилось известие, что скоро в Альтштедт прибудет амтман из Зангергаузена и потребует выдачи ему беглецов и что Цейс, якобы одобрявший действия рыцаря, уже дал согласие на выдачу шенвердовцев.
