Мадам Дюпен была довольна своим секретарем и доказала ему это на свой манер: в мае 1749 года предложила ему место гувернера при своем сыне, господине Шенонсо, которому стукнуло девятнадцать. Несколько лет назад Руссо уже имел возможность оценить «любезный» характер этого несносного юноши. К счастью, через несколько месяцев он женился, и тогда Жан-Жаку пришлось, главным образом, преподавать арифметику маленькой мадам Шенонсо, робкой блондинке, вскоре оставленной своим супругом. Итак, за плечами тридцатисемилетнего Руссо провальное прошлое, а впереди — никакого будущего. Бумагомарака, шут, учителишка.
Ему оставались в жизни только умственные занятия. И еще — дружба. Жан-Жак часто виделся с Кондильяком, младшим братом господина де Мабли, которого знал еще в Лионе во времена своего репетиторства. Тот был приверженцем эмпирической философии, которая утверждала, что механизм духовной жизни можно изучить исходя из того тезиса, что наши идеи являются следствием наших чувств. Это он ранее познакомил Жан-Жака с Дидро, который по-дружески отнесся к нему и впоследствии поможет найти издателя для его большого труда «Рассуждение о природе человеческих знаний». Каждую неделю трое философов собирались за обедом в Панье-Флери близ Пале-Рояля.
Жан-Жак особенно сблизился с Дидро, который тоже перебивался с хлеба на воду. В 1745 году Дидро перевел «Очерк о заслугах и добродетели» Шефтсбери, а в 1746–1748 годах вместе с Эйду и Туссеном — шесть томов медицинского словаря Роберта Джеймса. Эти два человека, Руссо и Дидро, много значили друг для друга. Жан-Жак чувствовал себя гораздо увереннее рядом с экспансивным и великодушным Дидро, быстрый ум которого всегда опережал его собственный.
Одинаково ли было направление их мыслей? Католицизм Руссо к тому времени успел основательно поблекнуть, и потому оптимистический деизм Дидро[20], которым были проникнуты его примечания к переводу Шефтсбери, не мог его напугать. Между тем Дидро продолжал быстро продвигаться в своих интеллектуальных поисках — даже слишком быстро. В 1746 году он опубликовал свои «Философские мысли», которые положили начало антихристианской полемике, апологии скептицизма и «реабилитации» страстей. В них было сказано: «Расширяйте Бога». Но по мере Его «расширения» — что от Него оставалось? Дидро и Руссо говорили о природе, но вкладывали в это слово разный смысл. Дидро понимал под природой некую абстрактную активную силу, а его друг представлял себе ее одушевленной, созданной Творцом и управляемой Провидением.
