16 или 17 декабря состоялась репетиция в Опере. Мадам де ла Пуплиньер сделала кислую физиономию. Ришелье оказался перед выбором: Жан-Жак или любовница, которая закатит ему сцену. Он посоветовал Руссо получить одобрение… всё того же Рамо. Жан-Жак отправился к себе в отель и там свалился больным: он до смерти устал.
22 декабря было дано представление «Праздников Рамира», но ничье имя на афише не значилось, а увертюра была взята из прежней «Принцессы Наваррской» Рамо. Так что же требуется для того, чтобы выбиться из неизвестности, если труда, таланта, даже гения недостаточно? Руссо передает свои «Музы» в Оперу — отказ. Он предлагает итальянцам свою комедию «Нарцисс», которая лежит у него в столе еще со времен Шамбери и которая любезно подправлена самим Мариво[19], — неплохо, говорят комедианты и предлагают ему билеты в театр, но не хотят играть его пьесу. Без рекомендации, без протекций, без знакомств ему не на что надеяться. Почти год прошел после возвращения из Венеции, а он по-прежнему безвестен и беден.
Но жить-то надо. Руссо возобновил знакомство с Дюпенами и в феврале 1745 года стал опять посещать курсы химии с Франкелем. В сентябре он стал поговаривать о возможности пожить на природе, а именно в Шенонсо — владении Дюпенов. Это устроилось как нельзя лучше: там как раз искали секретаря. Нужно было принимать решение: продолжать попытки пробиться к успеху или примириться с ничтожным положением писца?
Жан-Жак сделал последнюю попытку: Франкель использовал свои знакомства, чтобы «Музы» были все-таки приняты в Оперу. Но если опять случится провал… Во время генеральной репетиции его опус сопровождался аплодисментами, но теперь уже он сам отступил и забрал его. Рамо же потом скажет, что это произведение Руссо было отвергнуто Оперой.
Итак, решено: «Я оставил всякую, надежду на продвижение и славу». Он устал сражаться с ветряными мельницами. Ему скоро исполнится 34 года — пора подумать о материальной стороне жизни. Хотя труженица Тереза и обходится ему недорого, но за ней хвостом тянется прожорливое семейство, которое обирает ее, обгладывая чуть ли не до косточек, а это сказывается и на Руссо. Богатые же, но экономные Дюпены предлагают ему все-таки восемь-девять сотен франков в год. В общем, выпутываться из этого положения приходится только ему: кормить всю ораву, платить за жилье на улице Сен-Жак, где он ужинает по вечерам, оплачивать чердачную комнату на улице Нев-де-Пти-Шан поблизости от улицы Платриер, где проживают Дюпены.
