Скопин-Шуйский, наоборот, налагал крестное знамение аккуратно и неодобрительно посматривал на своего нового помощника. Может, все же дьявол, раз не крестится? Или вера у него другая. Впрочем, и князю не нравилось, что церковь поглощает много средств. Он бы обложил монастыри и угодья налогом. Князь понимал, что священники помогают держать в повиновении чернь, но стране нужны деньги на войну и восстановление.
Городской совет заседал в мраморном зале, несколько бородатых мужей, выслушав предложение Скопина-Шуйского, выразили свое согласие. После чего князь Михаил и его новый помощник покинули зал.
Сотников в целом уже наметил в уме некоторые реформы для Скопина-Шуйского. На пути к войску он вкрадчиво произнес:
— Мне пришлось путешествовать по разным странам. Много ратной мудрости удалось повидать и изучить!
Большой воевода заинтересовался:
— Ну, говори, иноземец, о какой мудрости можешь поведать?
Алексей коротко объяснил:
— Управление войсками в ходе боя можно упростить. Не кричать во всю глотку и рассылать гонцов, а отдавать команды особыми знаками.
Князь Михаил попросил уточнить:
— Это еще как?
— Можно передавать приказы так. Один взмах правой руки обозначает разворот на месте, два — обходной маневр. Так же можно использовать флажки разного цвета, — Алексей принялся с энтузиазмом обрисовывать перспективы нового управления войсками.
Скопин-Шуйский устало произнес:
— У меня голова болит сейчас. Когда приедем, продиктуешь надежным писцам.
В самом стане возращение воеводы восприняли с ликованием. Скопин-Шуйский представил Алексея как своего родственника и спасителя из плена. Сотникову овацию устроили, подхватили его под руки и ноги, стали высоко подкидывать.
Попаданец ощутил себя словно на качелях. Вот только раздробленная нога не зажила…
Сотников взмолился:
— Хватить ребята! Я ранен!
Его отнесли в палатку для отдыха, Алексей погрузился в ментальную медитацию.
* * *
Пришло новое видение. На сей раз селения Тушина, где разбил свой стан Лжедмитрий. Он выглядел рослым детиной с тяжелым взглядом и черной бородой. В чертах его лица было что-то монгольское, повелительное. Даже возникла ассоциация с Чингисханом. Одет Лжедмитрий роскошно в вышитую золотом и жемчугом горностаевую мантию. На голове украшенная драгоценными камнями шапка.
Несмотря на презрительное прозвище — «Царек» — Лжедмитрий умел прекрасно убеждать и повелевать. Недаром казаки и черкесы были на его стороне, а мятеж самозванца обрел такие масштабы.
