Эти идеи Гилман явно были навеяны собственным несчастливым опытом семейной жизни. После рождения дочери она страдала от тяжелой депрессии, а когда отдала дочь на воспитание бывшему мужу и его второй жене, которая была и осталась ее подругой, многие сурово осуждали ее. Все это значило для Гилман, что сферы частного и общественного угнетения и освобождения неразрывно связаны и что средством освобождения является движение к созданию общества, в котором женские ценности — мир, любовь, сотрудничество — не будут привязаны к дому, но создадут основу всего социального порядка. В этом контексте различия между женщинами и мужчинами станут менее важными, чем их возможное человеческое сходство (поэтому она называла себя скорее гуманисткой, чем феминисткой), и мужчины тоже неизмеримо выиграют от прекращения подчинения женщин. Как и классовая эксплуатация, угнетение по признаку пола должно закончиться в интересах всех, без обязательных столкновений, революций или мести.
Хотя период популярности и влияния Гилман был краток и лишь недавно ее идеи были открыты вновь, она сформулировала важные положения о взаимосвязи политических, культурных, экономических и личных измерений жизни, предвосхищая некоторые ключевые направления современного женского движения. В отличие от современного феминизма ее анализ личной жизни, однако, оставался в относительно общепринятых рамках, и она практически не размышляла о сексуальности. И в этом она разительно отличалась от своей гораздо менее респектабельной современницы, анархистки Эммы Голдман (Emma Goldman, 1869–1940).
Анархистский феминизм Эммы Голдман
Хотя большинство анархисток не были феминистками, как указывает Марш (Marsh, 1981), влиянию анархизма наличность и свободу человека легко можно придать феминистское измерение, так как идея об обществе, основанном на доверии и сотрудничестве, а не на эксплуатации и насилии, находит отклик во многих течениях женского движения. В работах Эммы Голдман, наиболее выдающейся из американских анархисток-феминисток начала XX в., такое сочетание взглядов привело к анализу сексуальных и семейных основ угнетения женщин, что, как отмечают многие авторы, во многом удивительно близко современному радикальному феминизму. По мнению Голдман, женщину освобождает не право голоса или право выбора работы, а личная самостоятельность, выраженная посредством свободной любви и психологической независимости:
«Настоящая эмансипация начинается не на избирательных участках и не в судах. Она начинается в душе женщины» (Цит. no: Shulman, 1983, р. 227).
