. Как отмечает Барретт, применение этой идеи к пониманию того, как мужчины могли сохранять контроль над женщинами через контроль над их мышлением, очень плодотворно. Однако она предупреждает об опасности прямого перенесения этой концепции в сферу политик пола, которые могут не основываться на экономических отношениях того же плана. Как она пишет, Маркс предлагает нам скорее «догадку, метафору для дальнейших размышлений, но едва ли готовую проработку или теоретическое изложение гендерной идеологии» (Barrett, 1987, р. 53).
Концепция отчуждения, имеющая особое значение в ранних трудах Маркса, также содержит потенциальные феминистские открытия, но отнюдь не готовую феминистскую теорию. Восходя к философии Гегеля, это понятие фокусируется на идее утраты человеком контроля над тем, что он сам создал. Как мы видели, Маркс считал производительную деятельность человека движущей силой развития истории. Однако по мере усиления производи; тельных сил утратилась способность человека контролировать или понимать процесс этой деятельности. То, что прежде являлось выражением человеческого творческого потенциала, стало просто средством для достижения цели — денег. Из этого следует, что производство стало отчужденным, навязанным действием, а рабочий полностью утратил контроль над продуктами своего труда, более того, чем больше он производил, тем выше становился уровень его бедности. Этот процесс окончательно оформился в условиях капиталистического производства, при котором максимальное разделение труда уничтожило остатки творчества или удовлетворенности трудом, а бедность стала абсолютной при огромном увеличении богатства. Однако в то же время процесс отчуждения создает условия для возникновения новой, более развитой формы общества, в которой человек сможет пользоваться всеми преимуществами технологического прогресса и производственной кооперации. Таким образом,
«коммунизм как положительное упразднение частной собственности — этого самоотчуждения человека — и в силу этого как подлинное присвоение человеческой сущности человеком и для человека, а потому как полное, происходящее сознательным образом и с сохранением всего богатства предшествующего развития возвращение человека к самому себе как к человеку общественному, т. е. человечному»[65].
Хотя эта концепция определенно основывается на идее производительной деятельности и, как мы уже видели, на мужской парадигме, некоторые современные авторы утверждают, что в ней содержатся важные основы для феминистского толкования (см. Jaggar, 1983; Foreman, 1978) и в принципе она может предложить подход к пониманию аналогичной утраты женщинами контроля над
