Конечно же, он прекрасно понял, какая сцена разыгралась у церковных дверей.
Это была единственная шероховатость того долгого майского дня, включившего, кроме прогулки, шумный обед в траттории, забавные истории, рассказываемые художниками, с бокалом в руках, под многократно повторяющийся «чин – чин», и позднее возвращение в гостиницу в до отказа набитом дилижансе, из окна которого можно было наблюдать мерцающее звездами глубокое римское небо.
Кстати, на озере ко мне подошел один из художников, к нашей компании не принадлежавший, немолодой, с очень русской внешностью и косолапой походкой, и, извинившись, спросил по – итальянски:
«Scusatemi, signora. Volevo dirVi, che Voi assomigliate molto alla Madonna Sistina del maestro Raffaello. Il suo modello era la sua bella amica Fornarina. Mi sembra, Voi abbiate il suo stesso viso, come una sorella gemella».[3]
Пока он говорил, я все думала, сказать ему, что я русская, или нет? Однако, художник догадался сам. Окинув нас с Некр – ым внимательным взглядом, он внезапно спросил: «Siete russi?»[4], и после нашего утвердительного кивка покраснел, смешался, быстро раскланялся и отошел. Так я и не задала ему вопроса, вертевшегося у меня на языке: на кого, в таком случае, я больше похожа – на Мадонну или на натурщицу Рафаэля?
Впоследствии, случайно попав на квартиру к художнику Александру Иван – ву, великому, но уже страдавшему помрачением рассудка творцу «Явления мессии», я узнала в хозяине того самого странного русского, встреченного нами в Альбано.
В гостинице Некр – в долго не ложился спать, пробовал читать, откладывал книжку, вздыхал, открывал и закрывал окно. Что – то его тревожило.
– Как вам сегодняшняя прогулка? – я спрашивала, зная, что ему хочется чем – то поделиться.
– Прогулка – то хороша, а вот с девочкой получилось скверно. Нужно было оставить для нее деньги у опекуна.
– И он спокойно бы их проел вместе со всей своей семьей.
– Тебе не показалось… что она… похожа на тебя?
Я поневоле засмеялась, слишком многие в этот день оказывались похожи на меня.
Некр – в продолжал:
– Если бы ее приодеть, она вполне могла бы сойти за твою дочку. Глаза, волосы – все твое. Только улыбка другая, у взрослого никогда не будет такой улыбки.
Он задумался и молча стал укладываться спать.
Под утро Некр – в прибежал к моей кровати и, наклонившись, зашептал мне прямо в ухо:
– Мне пришло в голову: что если взять девочку к себе? Я знаю, ты переживаешь, что дети наши не живут. Может, выход в том, чтобы воспитать чужого ребенка?
