«Завтра обещал принять Рудзутак». — «Мы просили пять миллионов, а Наркомфин срезал смету до трех с половиной. Всю губернию без порток оставил. Вот бы Брюханова на мое место!» — «А вы поставьте вопрос перед ВСНХ и поговорите с товарищем Куйбышевым».
И новое слово — пятилетка. Еще непривычное, не обкатанное, как только что выхваченный из горнила, порозовевший от нестерпимого жара кусок закаленной стали.
Емкое слово, вместившее в себя миллионы тонн угля и металла, сотни тысяч станков, десятки тысяч тракторов и автомобилей.
Огневое слово, звучащее как призыв к генеральному наступлению большевиков на отсталость и экономическую зависимость старой России.
Волшебное слово, ставшее паролем и ответом, которыми теперь вся страна встречала каждый наступающий день.
Грозное слово, заставляющее скрежетать зубами мировую буржуазию: нет, не вышло, не удалось задушить республику рабочих и крестьян!
Вдохновенное слово, ласточкой облетевшее всю землю и вдохнувшее уверенность в сердца белых, желтых, черных и красных обитателей земли, — крепнет, набирается сил, расцветает единственное социалистическое отечество рабочего класса!
Я прислушивался к разговорам прорабов первой пятилетки, озабоченных судьбами целых областей и губерний, ловил их короткие фразы, — цифры делали их похожими на математические формулы, — и давал волю своему воображению: видел котлованы, просторные заводские цеха, выросшие там, где вчера еще нога человека оставляла свой след возле медвежьего, видел голубые города будущего, честное слово, более величественные и прекрасные, чем изобразил их в своем рассказе Алексей Толстой.
Но вступать в общение с командирами и командармами индустрии почему-то робел: ну что́ им до паренька с кимовским значком на косоворотке, который растерянно плутает среди всех этих «лошадиных сил», «капиталовложений», «диспонирований», «заготовительных» и «продажных» цен.
Впрочем, однажды в общежитии появились два общительных парня, охотно принявших меня в свою компанию.
Пролетарские писатели Иван Макаров и Николай Кочин приехали на пленум РАППа.
Уже в первый вечер я рассказал им всю свою жизнь. А чтобы они не подумали, что в вопросах литературы я пентюх, пришлось поведать им и о нашей литературной группе в Ростове, и о моем вступлении в СКАПП[3], и, уж конечно, о встрече с Владимиром Маяковским…
Произошла эта встреча в Армавире, куда я приехал для обследования пионерской работы.
Возвращаясь вместе с Сотниковым из окркомола, я заметил на тумбах и стенах домов грандиозные афиши. Они орали толстыми красными голосами о событии, чрезвычайном для жителей Армавира: «ЛЕФ в гостях у армавирцев! Владимир Маяковский прочтет свою новую поэму «Хорошо!» В заключение — ответы на вопросы. Билеты продаются в кассе окружного драматического театра».
