Мир будущего в научной фантастике - Евгений Павлович Брандис, Владимир Иванович Дмитревский

С тех пор, как существует человек, мечта о будущем стала неотъемлемой частью его бытия. Работая, человек не может не мечтать. В основе всякого трудового усилия лежит мысль«о завершении дела. Гончар, прежде чем изготовить кувшин, видит его в законченной форме. Инженер, создавая в чертеже проект моста, мысленно любуется его изящной конструкцией. Ученый, начиная свой долголетний труд, думает о его конечных результатах. То же самое можно сказать о любой другой работе.

Мечта неотделима от созидательного труда. Перспективный труд в свою очередь превращает мечту в реальность, дает простор творческой фантазии.

И не случайно уже в древних мифах и народных сказках мы находим фантастические прообразы тех свершений, которые оказались людям под силу лишь в наше время.

Наряду с первобытными суеверными представлениями о грозных и таинственных силах природы в мифах и сказках утверждается вера в безграничное могущество разума.

Герои, созданные народным воображением, покоряют воздушную стихию, обживают морские глубины, обретают способность видеть и слышать на большом расстоянии. Вспомним хотя бы миф о Дедале и Икаре, народные сказки о «ковре-самолете», «сапогах-скороходах», «волшебном зеркальце», «скатерти-самобранке» и т. д., в которых М. Горький усматривал выражение желаемого, «прототип гипотезы».

Нет фантазии, говорил Горький, в основе которой не лежала бы реальность. Воображение великий писатель называл силой, способствующей расширению мыслимых пределов возможного.

Отсюда, то есть от существующих реальных отношений, от необходимости расширить мыслимые пределы возможного, и отталкивались философы и писатели всех эпох в своих попытках нарисовать картину грядущего мира.

Классовые противоречия, неизбежные в каждой антагонистической общественной формации, еще со времени античного рабовладельческого строя порождали у людей мечту об идеальном общественном устройстве. Платон, Аристофан, Лукиан и другие — каждый по-своему — выразили эту, мечту. На исходе средневековья — в эпоху Возрождения — появи*-лись первые коммунистические утопии Томаса Мора и Томмазо Кампанеллы, а уже в XIX веке, в период господства капиталистического строя,- социальные утопии Сен-Симона, Оуэна, Фурье, Кабе и многих других авторов, которые грезили о таком государстве, где не будет нищеты, частной собственности, угнетения человека человеком.

Но вот появился «Манифест коммунистической партии» Маркса — Энгельса, и вместе с ним открылась реальная перспектива самого целесообразного переустройства мира. Представления о гармоничном обществе будущего получили глубокое обоснование, а пролетариат — могучее теоретическое оружие — научный коммунизм.