Гайцев, то ли из скромности, то ли по другой причине, не все сказал комиссару. Однажды, после неудачной вылазки, в успехе которой Каракута был заинтересован, Сатана построил людей. Следуя по рядам, начал избивать своих командиров. Он уже было занес плеть и над Гайцевым. Но эскадронный, полуобнажив клинок, решительно заявил: «За себя не ручаюсь — три шага назад! Тронешь — зарубаю. Если я виновен, сдай в трибунал. А в жизни меня пальцем никто не коснулся». Каракута, взглянув в жесткие глаза подчиненного, опустил руку и сказал: «За такую храбрость, Гайцев, назначаю тебя своим помощником, но жаль, такой должности в нашем Чертовом полку нет». Назавтра по требованию «массы» Гайцева сняли с эскадрона.
Части дивизионного резерва 42-й стрелковой после трехдневного заслуженного отдыха оставляли Тартак.
Роты, эскадроны и батареи купались в пыли. Красноармейцы, истекая потом, продвигались по большакам и проселкам на юг.
Встревоженные пастухи, прислушиваясь к звукам далекой канонады, беспрерывно щелкая бичами, гнали скот с пастбищ. Пугливые крестьянские лошади и флегматичные коровы жались к оврагам и опушкам рощ, уступая дорогу войскам.
Раскиданная на огромном пространстве войсковая сила двигалась к Новому Осколу. Здесь, собравшись в кулак, резервные части вместе с другими полками 42-й стрелковой дивизии нанесут Донской армии генерала Деникина фланговый удар на Валуйки — Купянск.
Это происходило в то время, когда вооруженные силы так называемого юга России, выполняя директиву Деникина от 3 июля 1919 года о генеральном наступлении на Москву, захватили Харьков, Белгород и нацелились на Курск.
Американский адмирал Мак-Келли, не покидавший ни днем ни ночью ставки Деникина, требовал усиления центральной группировки генерала Май-Маевского, наступавшего на Московском направлении.
В то время, когда адмирал Мак-Келли по частям скупал у Деникина Россию, договариваясь о концессиях для заокеанских нефтяных и стальных королей, не зевал и его адъютант — Гамильтон Мак-Пирлс. Установив связь с ростовскими, владикавказскими и екатеринодарскими маклерами, он, пользуясь удачным моментом, скупал за бесценок бриллианты, хрусталь, фарфор.
Во время летнего отступления, под ударами Деникина и особенно его конницы, советские армии Южного фронта, разъедаемые анархо-партизанщиной, вылившейся в мятеж Григорьева и бунт батьки Махно, потеряли три четверти своей живой силы и техники.
Но вот в августе 1919 года воссозданные в огне сражений пять советских армий, как плотина, сдерживающая напор бурных вод, раскинулись на тысячу четыреста километров между Волгой и Днепром.
