— На ходу клюю носом, честное пионерское! Вера, дай подушку — хрр-хрр-хрр!
— Перестань паясничать, Шура! — остановила Нюся. — Как тебе не стыдно! Даже ни с кем не поздоровался!
— Разве?.. Виноват!.. Здравствуйте! — Он вскочил, сделал земной поклон и снова бухнулся на кушетку. — Всю ночь, понимаете, торчали в редакции. Юбилейный номер! Завтра же четырехлетие ЦЧО!.. Курить можно?
Ему было разрешено дымить папироской у открытого окна. Он уселся на подоконнике и сразу — «прямой наводкой»:
— Через несколько дней мы с тобой должны ехать в Подгорное за первым цементом; выездная редакция «Коммуны»!
Вера всполошилась:
— Да ты что, Котыч? Боре нужен отдых!
— На носилках, что ли, повезешь? — усмехнулась Клава.
Нюся тоже обрушилась на мужа:
— Ты эгоист, Шура!
Котов не сдавался:
— Все микстуры — буза! Лучшее лекарство — работа! Сразу вылечивает. А чтобы такое было наверняка… выпьем за здоровье Бориса!
Не выдержав предписанного врачом срока, я отправился в редакцию. Утром звонил Швер, просил, если могу, прийти. Почему-то очень и очень нужен.
Проходя мимо конференц-зала, я услышал шум голосов. Заглянул. А там — содом и гоморра: собрались литераторы.
Борис Дальний, захлебываясь, говорил о только что напечатанной статье Горького, в которой Алексей Максимович обвинял незадачливых критиков, «тренирующихся» на поисках стилистических «блох».
Ольга Кретова рассказывала о литовском Буревестнике, поэте Юлюсе Янонисе, первая книжка стихов которого на литовском языке была издана в Воронеже в восемнадцатом году. Поэт ушел из жизни незадолго до Октябрьской революции, но воронежские литераторы и до сих пор сохраняют добрую память о нем. Увидев меня, Кретова воскликнула:
— Вот Борис может подтвердить!
— Что именно? — Я подошел к Ольге.
— Это же правда, что Янонис дружил с твоим двоюродным братом Васей?
— Да.
— Они вместе состояли в подпольном ученическом кружке марксистов, и Янонис связал Василия с большевистским центром в Петрограде, правда?
— Совершенно верно! Знаю также, что их группа нелегально выпустила журнал «Наша мысль».
— Вот видите! А вы этого ничего не знаете! — обрушилась Кретова на своих собеседников.
— И помню стихотворение Янониса «Поэт», написанное на русском языке, — добавил я. — Особенно врезались в память строки: «Поэт — трубач, зовущий войско в битву и прежде всех идущий в битву сам!»
— Я настаиваю переиздать у нас книжку Янониса! — горячилась Кретова. — Какая музыкальность лирических строк, какая вера в победу нашей революции! Вы только послушайте его прощальные стихи:
