— Наши вагоны! — вскрикнул он.
— Где?
— Да вон, на запасном!.. Тьфу!.. Неразгруженные!
— Может, не наши?
— Наши, наши!.. «Даешь 5 в 4!»… Почему их не разгрузили?
— Наверное, ночью пришли.
— Ну и что ж? На стройке ночей нету!
Поезд остановился. Я так и обомлел: море разливанное!
Ваня засучил брюки (новые и единственные!), прыгнул со ступенек вагона и — по колено!
— Пропадай все пропадом! — Он смачно выругался.
Мы шлепали по мутной холодной воде к заводской конторе.
Едва переступив порог, пожилая уборщица запричитала:
— Ой! Как выстиранные!.. Сымайте скорей одежу! Ой! Ой!
— Не раскиснем! — отмахнулся Ваня. — Директор где?
— Кудай-то поплыл… Да сымайте вы одежу!.. Гос-поди-и!..
Ваня схватил телефонную трубку.
— Силовую!.. Директор у вас?.. Мельницы!.. У вас Подклетнов? Да где же он? Клинкерный!..
Уборщица подсказала:
— По часам — обедать должон!
Мы помчались в столовую.
Подклетнов — там, в зале ИТР[10].
— Цемент на станции! — Ваня вытянул руки по швам.
— Знаю! Спасибо. Молодцы! Выручили… Часа два назад отцепили… Видите, что на белом свете творится!.. Сбрасывайте хламиды! Буду кормить вас по особому меню.
Сняв мокрые пальто и набухшие от воды ботинки, мы босиком последовали к директорскому столику. Только уселись, только притронулись к еде, как двери рванулись, точно от порыва ветра, и в столовую влетел рабочий в промокшем комбинезоне:
— Клинкерный затопило! Мельницы!..
Столовая вмиг опустела.
По заводскому двору со всех сторон неслись люди, кричали:
— Ве-едра!
— Лопаты-ы!
— Ве-едра, ве-едра давай!
— Метлы! Метлы!
— Пожарных! Скорей пожарных!
— Вы же босые!.. С ума сошли! — крикнул нам директор, вбегая в клинкерный склад.
Мы тоже вскочили туда, не зная, что делать, за что хвататься. Все завертелось перед глазами. Вода бурлила, словно хотела сорвать, смыть все препятствия на своем пути.
Весть об аварии на стройке цементного молнией донеслась в Подгорное. Железнодорожники, служащие учреждений, домашние хозяйки, старшеклассники и даже старики, которых со скамейки пушкой не подымешь, бежали к заводу, на аврал. Воду направляли в канавы, выносили в ведрах, выгоняли метлами из-под машин и станков.
Мы с Ваней вооружились ведрами. Я перестал ощущать холод. Ног не чувствовал, словно кто отрубил их. Иногда ведро выпадало из окоченевших рук, но я тут же подхватывал его, черпал мутную злую жидкость и тащил ее в канаву. Возвращался (сил уже едва оставалось) и с ужасом видел: воды будто и не убавилось!.. Однако это лишь казалось. Водяной зверь постепенно покорялся человеку. Не рычал, не бурлил, а только булькал.
