, перешел на сторону Советской власти. А прадед Александра Леонидовича не кто иной, как легендарный адмирал Нахимов! Да и сам Александр Чижевский в шестнадцатом году ушел добровольцем на передовые позиции и вернулся с «Георгием»!
[5] Так что, видите, боевой дух присущ ему, собственно говоря, по наследию!
Все это для меня было откровением, неожиданным и удивительным.
Последние аккорды растворились в послеполуденной тишине.
Кимряков подошел к особняку:
— Александр Леонидович!
— О! — послышалось за окном.
— Ждем вас!
По беломраморной лестнице спускался Чижевский — в белом костюме, белых туфлях, на сгибе руки — палка с крючковатой ручкой. Я увидел представительного человека с высоким открытым лбом, окаймленным темно-русыми волосами.
— Ради бога, простите. Музыка пленила!
С первых минут знакомства он начал благодарить редакцию за помощь научной станции.
— Это же, знаете ли, своего рода научная проблема: устранять из ведомственных аппаратов ледяные сердца! — Бледный румянец покрывал втянутые щеки Чижевского. — Но штукарства в совхозе — полбеды. Меня ждут более крупные неприятности в Сельхозакадемии.
Мы шли к лаборатории по аллее, которую пересекали короткие тени от деревьев. Чижевский размахивал палкой и сердито говорил:
— Есть там некий профессор Борис Михайлович Завадовский. Не знаете? Не слыхали?.. Еще узнаете, услышите!.. Он почему-то в проблеме ионизации узрел бомбу для своего труда «Внутренняя секреция на службе птицеводства». Завадовский пойдет на все, решительно на все, чтобы разгромить мою работу!.. Он тот самый окаменевший сфинкс, что сидит у дверей храма науки и следит, чтобы, не дай тебе боже, кто не проник туда с новыми идеями!.. В пятницу мне надо быть на заседании президиума Академии. Владимир Алексеевич, вы тоже поедете.
— Непременно. Мы знаем, Александр Леонидович, что противопоставить наскокам Завадовского! — уверенно сказал Кимряков.
— Факты и цифры, цифры и факты! — энергично произнес Чижевский. — Давно известно, что интриги — сила слабых. Однако с интриг начинаются не только комедии, но и трагедии, и не только — увы! — на театральных подмостках!
В лаборатории и секциях я знакомился с аппаратурой, с дневниковыми записями, таблицами, диаграммами, наблюдал за взвешиванием и кольцеванием цыплят, постигал «тайны» ионизации, утратив всякое представление о времени. Чижевский увлеченно рассказывал о многих фактах благотворного влияния аэроионов отрицательной полярности не только на животных и птиц, но и на людей, болеющих туберкулезом, бронхиальной астмой, гипертонией.
