сопровождал его. Запрягли оленей в нарты и поехали в Верхоянск, в самое гнездо повстанцев, в их штаб. И обоз с нами: продукты, товары. Дорога — кошмар какой-то, узкая колея в снежных ущельях наледи!.. Путь нам прокладывал на лыжах охотник Кушеверов Игнат, якут. Коммунист с двадцатого года. На груди орден Красного Знамени… По лыжне бежал волкодав. Без него нельзя… И нужно же случиться — «белые демоны летают» — снежный буран! Думали, заметет!.. Но Кушеверов отыскал на берегу реки зимовье. Низкое, тесное. Забрались туда кое-как, затопили печь, поужинали и — спать: кто на нарах, а кто на полу. Я проснулся раньше всех. Что-то неспокойно было на сердце. Посмотрел на часы: половина седьмого. Натянул полушубок, вышел. Волкодав со мной. Буран стих. Чуть светало. Пес кинулся к крутому откосу. Сел и протяжно завыл. Я навел бинокль. Разглядел на гребне плешивого перевала трех гарцующих всадников. Потом — цепочку вооруженных людей… Вдруг на противоположный пологий берег выскочил кавалерист. Сошел с седла, сбросил на снег собачью доху. Офицер!.. В шинели, с портупеей. Пронзительно, как Соловей-разбойник, засвистел. Берег вмиг почернел от всадников. Медлить было нельзя. Я по тревоге поднял взвод чоновцев. Заняли по крутояру оборону, укрепили на нартах два «максима». Тут и Василий вышел. «Не стрелять! — приказал он. — Только мирным путем… Я пойду к ним». Отговаривали его, убьют, мол, что вы делаете?! Он и слушать не захотел. «Мой долг, — сказал Василий, — идти к обманутым людям и облагоразумить их. Для того меня сюда партия и послала!» Он снял маузер. Застегнул белый полушубок. Натянул на руки собачьи мохнатки. И пошел…
— Вы отпустили?!
— Мы посоветовались с Кушеверовым. Решили, что нельзя Василию одному идти. «Они, однако, меня знают, — сказал Кушеверов, — при мне не рискнут пускать в ход оружие». Догнали Василия. Он вскипел: «Вы зачем?» Я сказал, что не имеем права отойти от него ни на шаг, что мы в ответе за его жизнь. «Оружие с вами?» — спросил он. «Оставили у чоновцев». Он одобрительно кивнул: «Тогда идемте!» Кушеверов шел впереди, размахивал белым флагом (вроде парламентеры!). И всю дорогу твердил: «Они, однако, люди. Живые сердца!» …Встретил нас офицер в голубой шинели, с портупеей. Василий ему по-якутски: «Мир да будет на вашей земле!» Сообщил, что он председатель комиссии Совнаркома, а мы — его товарищи из Якутска. «И не побоялись идти к нам?» Василий улыбнулся. «Не в обычае якутов обижать гостей, — сказал он. — Мы к вам с миром, с открытой душой. Привезли продовольствие, охотничьи ружья, порох». Повстанцы как это услышали, — загудели. Опустили винтовки. «Если ты с миром, проходи, догор!»
