- Неужели рана так серьезна? Проклятый протей ведь ногу Гжнтеру не оторвал. Разве повреждена кость?
- Что называть повреждением?.. Хищник не рвал, а растворял ногу. Он успел высосать часть кости.
- Растворял? - Анна явно не верила. - Никогда не слыхала, что возможно такое стремительное растворение мускулов и костей, ведь нападение длилось не больше минуты. Я захватила останки расчлененного чудовища. Не могу пока сказать, каков их точный состав, но, во всяком случае, это не щелочи, не кислота, в них нет агрессивных веществ, способных быстро растворять другие предметы.
- И тем не менее я могу говорить только о растворении, а не о рваных ранах. А почему стало возможным такое немыслимое явление, ты должна объяснить мне, Анна, а не я тебе. Ты физик, я врач, будем каждый отвечать за свою область.
Несчастье с Гюнтером переменило программу поисков. Протея доказала, что она не местечко для безмятежных прогулок. Я сократил поисковые группы до двух, теперь мы выходили по трое, первой тройкой командовал я, второй - Хаяси. На корабле, кроме Фомы, оставались обе женщины - Анна в лаборатории распутывала загадки физического состава протеев, а Елена ухаживала за Менотти. Гюнтеру было бы, конечно, приятней, если бы у его постели сидела Анна, та тоже намекала, что не прочь на время превратиться в сиделку, но я не разрешил: болезнь могла поставить в этом смысле Гюнтера в привилегированное положение перед Петром, я старался даже такой странной ревности не возбудить в Петре. Кроме того, Елену в работе дублировал тот же Петр, Анна же была единственным штатным астрофизиком - правда, астрофизика, как и умение читать, не проблема для всех нас, в ней обязан разбираться каждый звездопроходец. В какой-то степени мы все были дублерами Анны.
Прежние удивительные наблюдения подтверждались, накапливались новые, не менее удивительные. Протеи и вправду обладали способностью быстро менять не только форму, но и массу своего тела: при фантастических трансформациях они так интенсивно засасывали окружающую пыль или, наоборот, так исторгали свое вещество, что их похудения и отяжеления совершались с непостижимой быстротой. Механизм таких превращений, как вы знаете, до сих пор изучается, многое прояснено, но еще больше темного.
Нас в те дни на Протее, естественно, больше всего занимало, почему смирный зверек внезапно превращается в опаснейшего хищника. Как оказалось, защитный костюм астронавигатора, верой и правдой оберегавший нас даже на страшном Гефесте прямо-таки пузырившейся вулканами планетке, - здесь от черного протея не спасал: почти мгновенно растворившийся в теле хищника массивный левый сапог Гюнтера свидетельствовал об этом убедительно. Теперь при выходах никто не выпускал из рук пульверизатора - окраска протеев в белое была единственной надежной защитой. К плазменному пистолету, к счастью, пришлось прибегать только один раз - когда я кинулся спасать Менотти.
