Нужно попытаться, и не медля! Он надел рюкзак, взял доску под мышку и двинулся в путь.
Он осторожно шел по широкой борозде, отделявшей пшеничное поле от ячменного. Чем ниже Регор спускался, тем осторожнее становился, палкой проверяя дорогу впереди себя.
И вот слева высокая стена пшеницы поредела. Значит, не ошибся, теперь они пройдут. Свернул на илистую почву — сухая! Овцы семенили за ним. Регор прошел почти сто шагов, когда почувствовал под сапогами липкую жидкую грязь. Боже милостивый, не оставь нас, взмолился он, продолжая идти. Вскоре под сапогами была уже не грязь, а мелкая вода. Он взял немного выше, подошел к самой пшенице, но и там была вода.
Ничего не поделаешь, вздохнул он, оглянулся на овец и решительно зашагал дальше. Он уже боялся обернуться назад, проверить, бредет ли за ним его отара. Овцы тревожно блеяли, но он не обращал на них внимания и, склонив голову, пробирался вперед, шлепая по мелкой воде — к счастью, вода не прибывала.
Так прошли еще какое-то расстояние, казалось, что идет он уже давным-давно, да и оврагу пора бы кончиться, думал он. Пора выбираться на сушу.
И тут он увидел прогалину, ему показалось, совершенно сухую… Да, вышел на сухую землю. На радостях он бросил доску и упал на нее.
Когда он открыл глаза и сел, овцы сгрудились вокруг него и начали надрывно блеять, словно звали идти дальше.
Он встал, собрал пожитки, пересчитал стадо и, когда убедился, что все овцы на месте, недолго думая зашагал дальше.
Овраг кончился, приходилось идти под угор. Еще шагов пятьдесят, и когда ему показалось, что поднялись уже достаточно высоко, он круто повернул на север.
За оврагом начинались земли соседнего района. Тут кончалось и пшеничное поле. Далее тянулись клевера.
Слава богу, пронеслось в голове у Регора, теперь можно и отдохнуть. Он остановился. Овцы подождали, а потом начали щипать клевер. Пускай пасутся, отдохнут хорошенько, подумал Регор.
Достал из рюкзака бутылку с вином, приложился разок-другой, вынул хлеб, опустился на клевер и принялся за еду.
Начинало светать, дали открывались все шире, он узнавал знакомые места. Теперь он убедился, что шел правильно. Подождал еще немного, пока совсем не рассвело, и устремился в сторону шоссе. За полчаса он уже был у шоссе. Овец оставил в кустарнике, сам вышел на дорогу и сел на обочину, опустив ноги в кювет. Внимательно прислушивался, не раздастся ли где рокот мотора…
Он стоял посредине шоссе, широко раскинув руки и наклонившись вперед, словно человек, на которого свалилась беда и который во что бы то ни стало должен остановить грузовик с прицепом, мчащийся по дороге прямо на него.
