— Пошли домой…
— Тогда подымайся! — сказал он, но она не двинулась с места.
Он с трудом тащил ее какое-то время, потом остановился, переводя дух.
— Соберись, надрызгаться сумела, а теперь помираешь, — отдуваясь, злился он, тряся Гильду, — ему почудилось, что она уснула.
— Сейчас, сейчас, я пойду сама, поддержи меня чуточку, — пролепетала она и в самом деле сделала два-три шага.
Он обнял ее за пояс, и они еще немного прошли вперед.
Имро вытер вспотевшее лицо, посмотрел на жену, хотел было выругаться, но, видя ее беспомощность и слабость, ничего не сказал и лишь вздохнул.
Справа от дороги спал, погруженный во тьму, хутор Речного. Чуть ниже, под черной стеной рощи, Имро учуял пожарище. Он резко отвернулся от хутора, согнувшись, взвалил Гильду на спину и быстрей зашагал дальше.
До самой околицы деревни, раскинувшейся у речной плотины, вдоль шоссе тянулась роща.
От опушки берег полого спускался к реке, проваливаясь куда-то в лощину, тогда еще топкую из-за грунтовых вод, отдававшую гнилью и болотом.
Между деревней и рекой, почти у самой плотины, возвышалось солидное двухэтажное здание таможни.
Оно было построено всего десять лет назад; желтую штукатурку еще не выщербило время, не нанесло время и другого ущерба зданию, и оно стояло во всей красе, от него веяло уютом и основательностью, которые придавал ему и небольшой ухоженный парк, окружавший здание.
Все как будто было в порядке, и в тот день ничто не говорило о нервозности и напряжении, которые бродили по его помещениям и разъедали обычную уверенность и уравновешенность обитателей таможни.
В довершение ко всему два дня назад во время несения службы загадочно исчез молодой пограничник. Никто ничего не знал, он ни с кем не делился своими намерениями. Семьи у него не было, по женщинам с ума не сходил, выпивал редко. На таможне служил всего полгода, за столь короткое время он, пожалуй, не успел заиметь и много врагов. Его исчезновение было трудно объяснимо.
Два дня таможенники искали пропавшего товарища. Они обшарили берега реки, ее рукава, на моторке зашли далеко за границы своего участка, обыскали заброшенные уголки, стараясь не привлекать внимания, обошли деревню, и все напрасно.
На рассвете третьего дня они прочесали луга в лощине, хлюпая сапогами по мелководью, молча, но целеустремленно продвигаясь все глубже, упрямо продолжали, казалось бы, безнадежную затею.
В зарослях ивняка, под кучей сухих камышей, они наконец наткнулись на тело своего товарища.
