— Я пойду. — Имро поднялся.
— Не обижайся, я ведь тебе добра желаю, — крикнул вслед ему Штефан, но Имрих не остановился, и Штефан, махнув на него рукой, снова обнялся с приятелем.
Ночь была холодная. Имрих еще потолкался по двору в поисках Гильды, да все напрасно.
Отчаявшись, он вышел со двора и зашагал к дому.
Снедаемый ревностью, он медленно брел по шоссе, скрипел зубами, стискивая кулаки и отгоняя от себя назойливые видения, в которых Гильда рисовалась ему в наихудшем свете. Он пытался подавить внезапно охватившую его ненависть, но тщетно — она бушевала в нем, вздымалась волнами, хватала за горло, душила.
Он шел мимо домов старожилов. Несмотря на поздний час, во многих хатах горел свет, у порогов в темноте мигали огоньки сигарет.
Все веселятся, один ты тащишься в ночи и воешь, будто бродячий пес, трясешься от холода и злости, то жалеешь, то презираешь себя, мечтаешь о чистоте, упрекая в нечистых делах других, а по какому праву? Ответа он не находил.
Сплюнув, Имро прибавил шагу и попробовал ни о чем не думать.
Однако стоило выйти из поселка, мысли его снова захлестнуло ревностью, она терзала все невыносимее, он шел по шоссе, шатаясь будто пьяный.
У криницы Имро остановился, подошел к желобу, зачерпнул воды и долго умывался, фыркая и брызгаясь. Остудив разгоряченную голову, он глянул в сторону и увидел в конце желоба чью-то сидящую фигуру.
Приглядевшись, он понял, что это Гильда!
— Я убью тебя, клянусь, убью, если будешь меня мучить! — закричал он и подступил к ней ближе.
— Имро, мне плохо. Я умираю, убей меня или помоги, — еле прошептала она.
— Зачем надрызгалась, как ты могла, ведь ты жена моя, почему меня не дожидалась?
— Ждала я, — захныкала она. — Дай мне чего-нибудь, ой, как же мне худо…
— Где ты была, с кем, что делала? — допрашивал он жену.
— Не знаю, ничего не знаю, отведи меня домой, мне холодно. — Она просительно протянула к нему руки.
— Подыхай, подыхай, раз ты такая, — твердо проговорил он, отойдя на несколько шагов от криницы, но тут же вернулся и уже чуть не со слезами умолял ее:
— Скажи, скажи мне, что у тебя было с тем конопатым? Было у тебя с ним что?
— Нет, нет! — воскликнула она, но тут же умолкла и лить тяжело вздыхала, ойкала и стучала зубами от холода.
— Зачем ты пила, зачем, — сокрушенно бормотал Имро, но вроде бы немного успокоился. — Упиться до такого! Надо мной смеяться будут, смеяться-то будут надо мной! — с отвращением и злостью закричал он на жену.
