В тени шелковицы | страница 20
— Какая бы ни была плата, все ж лучше, чем ничего. А главное — получаешь ее постоянно, это мне больше всего нравится, — радостно сообщила Иолана.
— И то правда, у меня постоянного заработка сроду не было, думаю, теперь мы лучше заживем, — сказал Штефан.
Все умолкли. Со двора на кухню доносился крик детей. Младшая девочка жалобно плакала.
Иолана встала, подошла к дверям и прикрикнула на сына:
— Чего она орет? Смотри, чтоб куда не залезла, и поиграй с ней.
— Только нам и о другом надо договориться, — продолжал Штефан, как только Иолана снова села на лавку. — Надо нам оформить имущественные права на эту хату.
— Как это оформить? — спросил Имрих.
— Вам останется хата и огород, мы тут жить не будем, — сказал Штефан.
— Теперь нам это ни к чему, — веско произнесла Иолана.
— Все пускай остается вам, Иоланину долго перепишем у нотара[5] на вас, вы нам за нее выплатите, — пояснил наконец Штефан.
— Выплатим? Чем же? — стиснул Имрих поднятые ладони.
— Деньгами, — пояснила ему сестра. — Наличными, все как следует, у нотара.
— Где ж мы их возьмем?
— Не притворяйся, будто у тебя ничего нет. Ты на сахарозаводе заработал до женитьбы и отложил, у Речного прирабатывал, да и теперь когда-никогда ходишь ему подсоблять.
— Думаешь, этого невесть сколько наберется?
— Сколько-нисколько будет, — протянула Иолана. — Остальное разделим, понадобится нам в имении и утварь и так кое-что, — улыбнулась она.
— Дашь, сколько у тебя есть, — предложил Штефан. — Я не пес какой, много не прошу, мне не надо, чтоб ты шел выпрашивать у еврея под проценты.
— У меня ничего не останется, как мы жить сможем? Мало ли что случится — неурожай, болезнь, с голоду помрем! — разозлился Имро.
— У вас будет дом и земля, — стоял на своем Штефан.
— Хату чинить надо, крыша на голову валится. Материалу без денег не дадут ведь. Покамест чего снова накоплю, стены нас привалят.
— Не хнычь, Имро, какие надо дыры — сам зачинишь. А что за материал ты собираешься покупать? Кирпичей наделаешь в ямах, тебе ни гроша стоить не будут, — убеждал Штефан шурина.
Тут Мария, все это время молча слушавшая их, тихо сказала:
— Ладно, будь по-вашему, — и улыбнулась мужу, который посмотрел на нее с удивлением. — Заживем спокойно и выкрутимся как-нибудь, — добавила она, мечтательно уставившись в окно.
— Ну вот и договорились! — обрадовался Штефан.
Когда они с Иоланой отошли от стола, Мария ненадолго осталась с мужем одна. Не успел он на нее накинуться с упреками — чего, мол, она лезет в его дела, следующая ее фраза заставила его замолчать: