За нами следили и по ту сторону наших границ. Мы ведь пускали первый завод высокой техники, и весь капиталистический мир не пропускал ни единого нашего движения, проверяя, во что обходится столь дорогой эксперимент, как они называли наш завод. Когда мы, еще неумело работая, ломали станки, они заулюлюкали, засвистели, заорали, что этого надо было ожидать. Америка писала о нас, как о покойнике: «Сообщение о том, что Сталинградский тракторный завод фактически «скапутился», вызывает мало удивления». Германия, полная негодования, писала: «Хватаешься за голову! Верховные комиссары всерьез полагают, что 7200 необученных подростков, среди них 35 процентов девушек, смогут сегодня скопировать методы Форда, основанные на опыте целого поколения, на высококвалифицированной, дисциплинированной и хорошо оплачиваемой рабочей силе, на курсе первоклассных инженеров и мастеров и в первую очередь на лучшем в мире материале…»
Спокойствия эти сообщения нам не прибавляли. Но мы унынию не поддавались. Они пели нам отходную, а мы жили, получали ушибы и накапливали силы. Все это издержки учебы! Спокойствие мы находили в подсчетах о значении нашего завода в жизни страны, которое он будет приобретать. Представьте себе, что 50 000 тракторов — наша годовая продукция. Ежели мы будем работать хорошо, отлично, наши машины заменят огромные табуны, косяки лошадей. Это что-нибудь да значит!..
ВСНХ направил в Сталинград комиссию во главе с Н. Осинским. Комиссия должна была изучить вопрос о том, может ли в ближайшее время металлургический завод «Красный Октябрь» обеспечить Тракторный необходимым количеством стали надлежащего качества.
Осинский с группой специалистов полетели на большом для того времени аэроплане «Страна Советов», который прославился своим полетом в Соединенные Штаты.
«Когда летишь в воздухе, создается впечатление большого одиночества, потому что встречных машин нет и в воздушном море пустынно… Через два с половиной часа увидали Дон, здесь извивающийся по глинисто-песчаной, малоплодородной степи. Стало очень жарко, моторы сильно нагревались, и ход машины замедлился. Показалась длинная линия окопов с глубокими рвами и высокими защитными стенками. Это остатки от гражданской войны.
На тракторном заводе имени Дзержинского мне пришлось быть в первый раз. С понятным нетерпением и интересом я многократно в течение трехдневного пребывания в Сталинграде ходил туда днем и вечером. Должен сказать, что с первого же раза я получил от него благоприятное впечатление, которое в дальнейшем только усиливалось. Завод еще явно не готов окончательно. Однако уже и теперь во всех основных чертах видно, что будет сталинградский завод. И можно без преувеличения сказать, что это не только завод, равный любому американскому предприятию того же типа и масштаба, но что сталинградский завод лучше такого же американского. Лично я менее всего склонен к какому-либо чванству в этом направлении, являюсь решительным сторонником скромности и установки на упорное, систематическое и продолжительное самообучение в целях освоения передовой американской техники. Однако надо сказать, что завод распланирован, построен и оборудован так, что невольно вызывает чувство полного удовлетворения. Действительно, это первый завод, освоивший все достижения американской техники и в то же время сочетавший их с социалистическими принципами.
