«Рассказ Василия Иванова, встречи и беседы с возвращающимися домой «русскими американцами» — так мы называли наших ребят, проходивших заводскую практику за океаном, — и мое воображение все больше разгоралось, и мне уже казалось, что это я, газетный корреспондент, стою у Форда в Детройте у конвейерной ленты и заученными движениями собираю детали; я вижу Дирборн и Ривер-Руж — по реке плывут баржи с рудою, углем, с металлом, все это направляется на заводы Форда, к великому механику, как он сам любит называть себя, к старому Генри Форду, к которому я в один прекрасный день обязательно, так думалось мне, пойду с Ивановым.
На западе Америки, в тихом городке Ватерлоо, на тракторном заводе Джон Дира работает мой земляк Илья Шейнман, комсомолец, выпускник Горного института. Мы стоим с ним у мощных прессов для горячей штамповки, все виденное старательно заносим в тетради, вокруг так много нового, что новым кажется все — оборудование, материал, организация работ; потом мы работаем на ковке коленчатого вала, подручный обдувает паром из шланга ручей штампа от окалины, в свободные минуты мы делаем зарисовки штампа, который кажется нам широкой ветвью какого-то фантастического растения.
В своем воображении я с Анатолием Левандовским, царицынским слесарем, водителем бронемашины в гражданскую войну, еду в Детройт и оформляюсь в качестве рабочего у Форда. Я захожу в кабинку, чтобы раздеться и пойти на врачебный осмотр. Меня осматривают, выслушивают сердце, измеряют давление крови, и наконец, пройдя все испытания, я получаю в конторе рабочий номер и направляюсь в цех. Я знаю, что сторожа смотрят только на грудь рабочего — с левой стороны у вас должен блестеть особый жетон компании Форда. Я работаю на одной операции бок о бок с Анатолием Левандовским. Лента конвейера движется непрерывно, заученными движениями, в заданном ритме я должен поставить, привинтить, подвинуть…
Иногда советские практиканты, все вместе съезжались, чаще всего в Детройт, и Василий Иванович Иванов устраивал своеобразный экзамен — кто что видел на заводах Америки. Он внимательно слушал ответы товарищей: ведь это же будущие кадры строящегося в волжской степи завода!
Как он обрадовался, когда Анатолий Левандовский, этот сухощавый, немногословный мастер, положил на стол Иванову пачку записок!
— Это что? — спросил Иванов, поглядывая на записки.
— Отчет о моей работе, — сказал Левандовский.
Это были краткие отзывы американских боссов — мастеров — о работе советского практиканта. Иванов по-детски обрадовался этим запискам-отзывам, которые Левандовский положил перед ним, его зоркие, чуть выпуклые глаза заблистали горячим, веселым блеском.
