Несмотря на всю «колючесть» Иванова, люди с ним охотно работали. Правда, его побаивались, он иногда излишне покрикивал, но стоит вам поспорить с ним, деловито возразить ему — и он отходил, задумывался и, если ваши доводы основательны, принимал вашу точку зрения».
(Из воспоминаний механика М. Юдина)
Орлов говорил, что предварительно размечать площадку и заливать болты намертво — вещь опасная и недопустимая.
— Рискованная — я еще понимаю, но почему недопустимая?
Орлов настаивал на своем. Я привел Орлова к Калдеру.
— Наши инженеры сомневаются, — сказал я Калдеру, — и предупреждают об опасности, которая заключается в вашей методологии работы. Что вы можете им ответить?
Калдер потерял свое обычное спокойствие. Он стал горячо возражать, утверждая, что они работают так в Америке не первый год, что метод этот верный и ни один болт никому не нужно будет перемещать с его постоянного места. Он говорил, обращаясь ко мне. Я обернулся к Орлову, Шахту и окружавшим их людям из Госпромстроя:
— Это он вас убеждает. Я лично с его методологией согласен.
В их присутствии, подчеркивая слова, я сказал Калдеру:
— Буду очень доволен, если вы на деле докажете правильность вашего стиля работы.
— Переведите тщательно, — попросил я переводчика.
Калдер выслушал и спокойно сказал:
— О’кей!
«После бурного заседания в кабинете Иванова один из специалистов, именно Шахт, чертыхался:
— Черт знает что выкидывает! Нахал и грубиян!
Когда это перевели американцу Калдеру, тот заступился:
— Уважаемый коллега! На стройке нужен не только напильник, но и топор. Он (Калдер кивнул в сторону Иванова) рубит и тешет хорошо».
(Из газеты «Борьба»)
Тогда началась переписка моя с Шахтом. Мы редко встречались, избегали друг друга, но я прекрасно знал о его действиях, направленных к срыву взятых нами темпов. Все его ходы были мне известны. Переписка велась нами подобно шахматной игре — кто кого собьет. Он еще сопротивлялся, вокруг него еще группировались недовольные и обиженные, но на нашей стороне была рабочая масса, которая в конечном счете решала вопрос о темпах, нас поддерживали инженеры во главе с Горским. 25 июля Шахт сделал первый ход. Он писал мне:
«Вследствие изменившихся условий и обстоятельств работы моей на Тракторострое считаю для себя невозможным дальнейшее продолжение службы на руководимом вами строительстве и потому прошу вас освободить меня от занимаемых мною обязанностей и от службы уволить.
Инженер В. А. Ш а х т».
