Меня перебил профессор Д.:
— Итак, вы хотите построить такой завод, который требует десять миллионов пудов металла в год?..
— Совершенно верно.
— Причем, если вы помните, три миллиона…
— Высококачественного. Я отлично помню.
— Какого по всей России нет!
— Поправка: сейчас, его только сейчас нет.
— Могу принять. Но тогда — да будет вам известно — нам нужны к американским молотам не люди, а першероны. Где мы их возьмем? — Он обошел стол и вплотную придвинулся ко мне. — Я спрашиваю: где мы их возьмем?
Он отвлек меня от основной мысли. Я отстранился от него и терпеливо сказал:
— Вы начинаете уже биологией заниматься, а уж это, извините, не мое дело.
— Но вы хотите переродить людей?
— Да, это наша программа: воспитывать людей в труде и на новых сложных задачах. Продолжаю… Итак, у немцев сверлильный станок делает тысячу пятьсот оборотов в минуту, в Америке — две тысячи. Ясно, мы должны работать на наивысших скоростях…
Мелкими шажками профессор Д. перебежал огромный зал и встал у стены, где висел эскизный проект кузнечного цеха. Старик был крупнейшим авторитетом в области горячей обработки металла. Молча, с великим презрением смотрел он на эскиз проекта, над которым трудились его же ученики. Казалось, он обдумывал: на что еще обрушить огонь?
— Простите, — старик костяшками пальцев постукивал по листам эскиза, — простите за выражение, но в постройке этой… колбасы слабым пунктом является вентиляция. Да-с, вентиляция. Я бы сказал, что вентиляция, которую нам здесь предлагают, — это та самая вентиляция, которая имеется в русской курной избе: когда затапливают печь, то открывают дверь и окна. И в этой кузнице то же самое — открывают двери и окна…
Старик явно придирался. Он передергивал, он не жалел красок, чтобы высмеять проект, базировавшийся на передовой технической основе. Он был убежден в своей правоте. Профессора, как и некоторых из его коллег, можно было понять: ведь Тракторный завод на Волге был первой, подчеркиваю — первой крупномасштабной стройкой начальной эпохи индустриализации СССР.
— Мы еще не доросли до того, чтобы такими темпами индустриализировать страну, — утверждал профессор. — Нам не под силу взять мировую технику, уровень и стиль работы нашей промышленности навязывает нам необходимость двигаться медленно, постепенно, растягивая освоение массово-поточной техники на годы и даже, — разгневанный старик последнее слово произнес с расстановочкой, — на де-ся-ти-ле-тия! Помилуйте! Даже Форд… даже Генри Форд, которому у нас стремятся подражать, и тот, когда перешел на новый тип автомобиля, должен был остановить завод на полгода и около двух лет осваивал проектную норму. И это Форд! Он ведь на всем готовом работает, у него опыт, знания, навыки, а между тем мы с вами начинаем на пустом месте… Я строю свои выводы не путем каких-то умозрительных заключений, нет, я много жил, работал, видел, и моя инженерская совесть не позволяет мне делать скачки в неизвестность…
