— Французский немного помню, — заметил Саша. — Еще немного помню латынь. Но так на уровне пословиц, говорить не смогу. Потолковать о Ювенале, в конце письма поставить vale. Не более того.
— Ну, эту цитату я опознал, — улыбнулся Никса.
— Молодец.
— При этом ты не помнишь ни где ватерклозет, ни где уборная, ни имени своего лакея, ни даже того, что он твой лакей. Ты не узнаешь ни меня, ни своего младшего брата, ни мать. Как ты можешь это объяснить?
— Никак. Я не знаю. У меня было несколько версий, но ни одна не выглядит непротиворечивой.
— Версий? Это от французского version?
— Наверное.
Саша пожал плечами.
— Я хотел сказать, что у меня было много предположений, много теорий, но я отмел их все одну за другой.
— Может быть, последствия болезни?
— Самое простое. Только какой? Я почти уверен, что это отравление, а не менингит.
— Енохин — очень хороший врач.
— Мне так не показалось. Такое впечатление, что он даже не знает, что инфекционные болезни вызывают бактерии, а лечат их антибиотиками.
— Инфекционные — это заразные?
— Да.
— Я тоже не знаю.
— 1858-й…
— А ты откуда знаешь?
— Никса, я могу надеяться, что то, что я сейчас скажу, останется между нами?
— Разумеется, — сказал Никса. — Я умею хранить тайны.
— Понимаешь, мне кажется, что, когда я был без сознания, я видел будущее. Может быть, это не так, обычный горячечный бред, но в нем слишком много деталей. Я не просто видел будущее, я прожил там жизнь. И здесь я не просто потерял часть памяти, вместо нее я получил другую память, из будущего.
— Знаешь, я готов поверить, что на эти три дня ты спускался в ад.
— И кто из нас уедет на 15 лет за богохульство?
— Ты очень повзрослел.
— Я постарел. Там мне было чуть больше пятидесяти.
— Очень похоже. Только невозможно.
— У всех версий свои недостатки.
Никса усмехнулся.
— Что ты там видел? — спросил он.
— За один вечер пятьдесят лет не перескажешь. Ты спрашивай, буду отвечать, как дельфийский оракул с треножника. Но постараюсь быть поконкретнее.
— Ты видел там меня?
— Нет Никса. Тебя я не видел в будущем.
— Был царь Николай Второй?
— Да, но это не ты.
— Почему ты так думаешь?
— Помню портрет. Лицо другое. И время не совпадает.
— Значит, я не буду править…
— Не знаю. Может быть, все еще можно изменить. Не относись к этому слишком серьезно. Подумаешь какие-то сны Веры Павловны!
— Что еще за Вера Павловна?
— Героиня романа Чернышевского «Что делать?» Видела сны о будущем. Ничего не сбылось!
— Чернышевский пишет романы? Он разве не только публицист?
