Дальнее зрение. Из записных книжек (1896–1941) | страница 96




Насколько государство по принципу своему есть организация и гарантия силою, ученые же, как некий класс, склонны угодничать и преклоняться пред тем, что сильно; очевидно, для класса ученых всегда найдется уголочек при дворе великого Чингизхана. В общем, эти поймут друг друга.


В тот час, когда марксистское общество утратит последние зерна, взятые из христианского предания и занесенные из Евангелия, оно погибнет!


Упаси Бог от теоретиков, от полудуров, от моральных уродов, от всяких привилегированных, аристократов и олигархов! Думают все предвидеть и ничего не видят!


Безумные теоретики из праздных интеллигентов запутали понимание здравых людей, умевших стоять прямо жизни и нести на себе «работу веры и труд любви».


Пролетарский социализм в своей разрушающей энергии и есть праведный суд над европейской культурой с ее биржею, комфортом и бессердечием. Но в созидательной энергии он, к сожалению, есть лишь продолжение все той же культуры и духа ее!


Большевики арестовывали преподавателей своих «коммунальных курсов», если те говорили о возможности веры в бытие Божие. Одного арестовали за то, что он сказал слушателям-красноармейцам: «Глуп тот, кто не верит в Бога».


Для того, кто сам не рассуждает, безотчетные речи ста тысяч дураков будут всегда убедительнее слова одного умного человека.


«Император» – первоначально – полководец. Затем царь стал называться «императором» и тем самым царю усвоились атрибуты полководца. У нас на Руси только с Петра прежнему образу благотворного царя были приписаны эти, несвойственные ему, атрибуты полководца-военачальника; притом были подчеркнуты в новом имени «императора» как атрибуты существенные. Когда к Петру обращались с вопросами веры, он отвечал: «Я только солдат, и эти высокие вопросы меня не касаются». Так потом и повелось, что русский царь стал не «только», но преимущественно солдатом, а дело веры, дело высших теократических задач отошло от его образа… Это не простой предрассудок, что уху старообрядца претит этот новый, чуждый термин «император»! Он не отвечает настоящему, древнему теократическому образу русского благотворного царя. На место идеальных черт царя Константина, Феодосия Великого, Юстиниана они вносят совсем другие идеалы из… кулачного права средневековой Европы. Это не может не оскорблять слуха церковного русского человека.


Несчастное сектантство петроградских деятелей 1917 года, зашибленных теориями, своим «прошлым» и своими «именами», исказило, губило, делало невыносимо глупым ведение дел в народе.