Между попытками оправдать смерть ради жизни самая обыденная и обычная это уголовно-юридическая аргументация смертной казни, или цивильно-государственная аргументация войны. При всем разнообразии таких попыток, алгебраически-общее в них всегда в том, что аргументы почерпаются из жизни, ради жизни и во имя интересов жизни.
Философская попытка «объяснить» и «оправдать» смерть, найти ее логику, дается в принципе «борьбы за существование». Л. Н. Толстой говорил, что это «лживая выдумка, которой хотят оправдать зло». Здесь смерть объявляется строительницей жизни, скульптором ее! Остается загадкою и удивительным чудом из чудес, как хаос и отрицание могли бы из себя рождать положительный закон созидания! Здесь можно удивляться, констатировать, но нельзя понять удовлетворительно и разумно!
Более содержательное и разумное основание для смерти, но опять-таки аргументами жизни, дано у Златоуста. Здесь приоткрывается диалектический смысл смерти, в самоуничтожении зла ради все той же жизни и праведности. Преступление рождает смерть для того, чтобы уничтожить преступление, так что зло, преступление, хаос и смерть уничтожают сами себя, чтобы царствовала жизнь безраздельно!
В попытках дать «позитивное определение» того, что есть человек для «чистой науки», некоторые антропологи писали, что «человек есть существо погребающее».
Может быть, было бы больше оснований сказать, что человек – существо, впервые начинающее «осознавать смерть», останавливаться мыслью над фактом ее наличия.
Но при этом человек остается по преимуществу кондиционалистом и феноменологом смерти, не заходя обыкновенно глубже в ее смысл. В качестве же кондиционалиста и феноменолога, человек распознает лишь практически, как и чем достигается конкретный факт смерти, не вникая в смысл этого факта! И здесь можно сказать, что от животных человек отличался бы лишь в отношении смерти, что им несравненно освоена техника достижения смерти и техника массовой утилизации факта смерти ради тех или иных потребностей.
Величайшие представители человеческого рода жили в беспрестанной борьбе со смертью, с хаосом, с пороком, с бессмыслием, с отрицанием любимого, прекрасного и разумного! Понять смерть, чтобы уничтожить ее! Спрашивается, что же ужаснее того, когда мы сами призываем и утверждаем смерть вместо того, чтобы уничтожить ее, как велел нам Христос!
Вместо этого мы силимся придать ей логичность и смысл, оправдать ее, убивая себя или, еще хуже, убивая других!
