Нужно ли еще оговаривать, что наши Ломоносов и Пушкин несравненно более международны и всечеловечны, чем Тредиаковский или Сумароков, которых нельзя не считать специфически узкорусскими явлениями! Но Ломоносов и Пушкин – это те, кто заставил нашу мысль и культуру вернуться к натуральному источнику, к языку и истории родного народа, чтобы сделать их внятными миру!
Мы думаем, что итальянцы, французы, немцы и англичане сделали поистине огромный шаг вперед к подлинно интернациональной культуре в то время, когда заменили каноническую латынь родными языками и открыли своим народам возможность участвовать, каждому на родном языке, в текущей жизни науки.
Что разумеют они под именем «организованной памяти человечества»? Память об Истине, о том, что было и имеет быть? Или память о том, что помогает устроиться мило и обеспеченно, с комфортом и культурно каждому из нас в ближайших условиях?
Вся тенденция бедных людей в том, чтобы как бы то ни было освободиться от первого и обеспечить себе второе, и это самый тонкий и самый порочный идеализм, безудержное самоутверждение, для которого высшим достижением представляется безграничное «творчество»: не нахождение того, что есть, а насаждение того, чего не было! Тогда материализм берется не в смысле по содержанию и материально независимой от человеческого произвола Истины Бытия, а в смысле лишь обеспечения того, что среда вне человека есть всего лишь слепой и безумный предмет для операций sans gene! У человека и человечества нет ответственности пред Бытием! Они могут делать что хотят, безответственно. Вот тот путь, на котором нет выхода человека к человеку, нет собеседования. Есть же всего лишь настаивание каждого на своем! Каждый на своем или, в лучшем случае, на групповом самоутверждении!..
Бухарин мечтает, что «прошлое сохранится лишь в истории, в науке истории, в организованной памяти человечества». Прошлое сохранится для идеалиста не в нем самом, как оно было и строило будущее, а в науке о нем. Наука же в наших руках, ибо мы ее строим естественно, как хотим и как настроены! «Организованная память человечества» хочет помнить, очевидно, лишь то, что отвечает признанным интересам человечества! Все это всеочевиднейший идеализм самого порочного типа, мечтательное и скверное царство самоутверждения!
Некто сказал, что марксизм есть элементарная ошибка, поскольку он делает попытку разрешить проблему бытия как уравнение с одним неизвестным, указывая в «Капитале» всеопределяющий аргумент для тех зол, которыми страждело человечество в истории. Но дело не в капитале, а в той «Ding an sich», которая за ним скрывается, а она есть в самом деле такая сила, которая достаточна для того, чтобы исказить лицо жизни: это стяжательство и сребролюбие, могущественная страсть, одна из главных в «неестественности Адама»; согласно апостолу Павлу, «корень всем злым сребролюбие есть, его же неции желающе заблудиша от веры и себе пригвоздиша болезнем многим». Подобно тому могут указывать величайшее заблуждение в том положении, что нужно «не изучать, а изменять мир». Очень нетрудно усмотреть те величайшие заблуждения, которые могут получиться из этого принципа, взятого отвлеченно! Легче всего, конечно, для невежды, не отягощая себя изучением неизвестного, начать с настаивания во что бы то ни стало на своем! В этом крайнем выражении самоутверждения, без сомнения, заключен глубокий порок. И тем не менее принцип вполне правилен, если взять его в соответствующих условиях. Все христианство живет противопоставлением того, что фактически сложилось, тому, что требуется сердцем. Можно сказать, что требованием радикального преображения мира живет каждая христианская душа в противовес тем, кто согласен подчиниться стихиям мира! Значит, заблуждение не в том, что поставлено требование изменить мир, а в том, что аргументом такого изменения поставлено
