«От слова не станется»! Нет, сплошь и рядом «от слова станется и становится».
Одним словом и напутствием опытные люди создают намеренный вред. Словом создают установку в себе и словом передают ее другому…
По мере того как разрывалась Pax Romana, связывавшая народы в единую культуру, «возрождавшиеся» национальности закладывали у себя национальную интеллигенцию, а национальная интеллигенция изыскивала себе своих пенатов, которых можно было бы взять за знамя. Так возник у англичан Шекспир, у французов Расин, у немцев Гёте. Со значительным запозданием русская интеллигенция нашла себе Пушкина.
Итак, кто же для нас А. С. Пушкин?
В глазах простого народа, в глазах своей воспитательницы <…> Пушкин – глубоко несчастный барин, который так и не нашел себе жилой дороги, на которой можно было бы устроить жизнь.
В глазах интеллигенции, это свой национальный пенат, которого можно было бы противопоставить, когда потребуется, Шекспиру и Гёте.
В нашей истории это тот кто завещал интеллигенции не самоудовлетворяться, но вернуться к родному народу как к первоисточнику и к цели.
Пушкин любил Михайлу Ломоносова потому, что у него было много общего с ним. Высокомерным славяно-греко-латинским ученым Ломоносов велел сначала научиться говорить по-русски. Внучатам самодовольных екатерининских петиметров парижской выделки Пушкин велел научиться слышать и понимать свой простой народ, его былину, предание, смысл и красоту. Это Пушкин дал у нас начало Гоголю и Белинскому, Л. Толстому и Салтыкову, Достоевскому и Горькому и, далее, Пришвину и Шолохову.
Когда иностранец хочет сказать любезность русскому интеллигенту, он говорит: если ваши русские не успели дать миру значительной самобытной науки и философии, то они дали, без сомнения, одну из величайших в истории художественных литератур. Наш интеллигент основательно говорит на это: ну, так мировая литература, и мы за нею, обязаны этим нашему А. С. Пушкину. А А. С. Пушкин продолжает опять и опять говорить своим читателям, что сам-то он обязан всем народу <…>.
Если русский народ стал внятен людям других национальностей и укладов несколько более, чем это было доступно Герберштейну и Олеарию, Павлу Аллепскому и Лигарду, Остерману и Бенкендорфу, т. е. не только со стороны своей массивности и натуральных богатств, но также со стороны интимного восприятия правды и красоты, то это оттого, что у него был гениальный переводчик и толмач А. С. Пушкин.
Великие художники и писатели (Л. Н. Толстой) необыкновенно чутко и конкретно чувствовали и понимали другого. Переживали до слез. Это значит, что они не замещали своей абстракцией то, что есть. Сравните «бесстрастного» британского купца и Л. Н. Толстого в их реакции на собеседника или на человеческие недоумения! Кто более человек? Кто «филогенетически» выше?
