Архимедов замолчал, играя пальцами. Филькин сделал нетерпеливый жест.
— И вот поместили в ту же камеру на ночь меня. Под видом арестанта, конечно. Камера на двоих — я и он. Он спит тревожно, во сне бредит, а я слушаю. И вот во сне он и говорит…
Архимедов порылся в кармане и вытащил сложенную бумажку. Он разгладил ее на столе.
— На отчете Сигизмунду Павловичу я слова эти, Ферапонт Иванович, скрыл. Ему они, думаю, ни к чему, а нам с Ферапонтом Ивановичем дело раскрыть помогут! Так вот, вскакивает этот Акимов ночью, ворочается и все бормочет: «Николай, когда же листовки?.. Шрифт отослан… товарищи ждут… когда же листовки?..» Вот и все, до самого утра. Вот что-с, Ферапонт Иванович…
Архимедов замолчал. Филькин сидел равнодушно. Как бы даже насмешливо смотрел он в лицо Архимедова.
— Ну, и что же?.. — после молчания спросил Филькин.
— Нет, ничего-с!.. — Архимедов смущенно встал. — Думал я, поможет вам это… Не смею больше задерживать… Так вы, Ферапонт Иванович, попомните мою просьбу… Я к вам, как к отцу…
Пока не ушел Архимедов, Филькин неподвижно сидел в кресле. Но как только дверь за посетителем закрылась, необыкновенное оживление появилось на его морщинистом лице. Он раскрыл ящик, выхватил оттуда смятую прокламацию, взятую в охранке, и белые листки, на которых был написан протокол. Он сравнил их, сунул в карман, надел пальто, нахлобучил шляпу и, выйдя на улицу, быстро зашагал к охранке.
…Сигизмунд Павлович только что вернулся с доклада…
Он был у начальника охранки. Это посещение оказалось для него не очень приятным. Бросив на стол набитый бумагами портфель, он бегал по комнате, кричал и вытирал платком потную лысину. Несколько филеров и жандармов, толпясь возле дверей, с ужасом наблюдали начальнический гнев.
— Распустились!.. — кричал Сигизмунд Павлович так же громко и отчаянно, как полчаса назад кричал на (него самого начальник. — Распустились!.. Мерзавцы! Сукины дети!.. Бездельники, дармоеды! За что деньги берете?.. Вы зачем здесь, а?.. Водку жрать? По улицам на извозчиках ездить?.. Они водку жрут, а их начальник отвечай!.. Распустились, р-р-ракалии!..
Он подбежал к пузатому портфелю и выхватил оттуда пачку печатных листков. Пачка была пухлая и ровная, многие листки были измяты, многие испачканы в грязи; видно было, что их подбирали по одному и потом тщательно сложили вместе. Начальник махнул рукой, пачка полетела в стоящих у двери и белым облаком осыпалась на пол.
— Спите!.. — неожиданно тонким голосом снова закричал Потоцкий. — От чужих узнаю, посторонние летучки приносят!.. Город весь в листках, литература на заводах, литература на стенах, на мостовых, а вы что?!.. На фабрике Арманд была массовка, пачками бросали прокламации. На Суворовской мануфактуре у каждого рабочею по пятку прокламаций в кармане. В Заречье дети играют в листовки. Откуда их столько? Откуда, ну, говорите?..
