Окружающие подсмеивались над «нат-пинкертоновскими» измышлениями Тарасова и Коровина, хотя еще два-три дня назад сами придумывали различные версии исчезновения документов. Теперь в «Буровой конторе» был почти полный список поисковых партий за целое десятилетие, а это давало многое. Был доволен и Алексей Алексеевич.
Разведчики сначала нанесли на. карту все партии и районы их работ, а уже затем более детально занялись изучением только новых или заброшенных районов. Работа пошла быстрее.
Но однажды, когда Буров спросил:
— Как идут дела? Много ли осталось по «императорскому»?
Тарасов смущенно ответил:
— Сначала мне казалось, что все отчеты на месте и дела продвигаются к концу. А теперь мы ничего не можем найти по некоторым районам.
— Что, не сохранились?
— Да нет. Вроде все были.
— Чепуха какая-то. Может быть, вернули со старыми материалами Алексею Алексеевичу?
— Нет, мы ему ничего не возвращали. Даже «больную» папку он нам давно отдал.
— Ну, так что же эти отчеты испарились что ли? Или опять их куда-нибудь засунули, вроде тех листов? Может быть, Михайловну заставить поискать?
Одного только упоминания имени оказалось достаточным, чтобы Михайловна появилась в «закутке».
— А что искать-то, Павел Петрович? Я сейчас, вот домету только.
Окружающие невольно рассмеялись.
— Да вот наши Петрович с Федоровичем у Алексеевича бумаги выпросили, рассовали куда-то и найти не могут.
— Зачем вы смеетесь так, Павел Петрович. Почитай, никто в конторе столько не работает, как Иван Петрович да Михаил Федорович. Вы бы лучше их спать пораньше прогоняли, вот и терять не будут. Да и над старухой тоже нечего смеяться. Ну, что я в этих бумагах знаю? Сроду ни одной не перекладывала.
Вмешался Коровин:
— Тебя послушать, так выходит, что ты за всю жизнь ничего не терял.
— Молчу. Хотя и тебе заводиться нечего. Поищите хорошенько, и найдутся ваши отчеты, если они, конечно, были.
— Спасибо за инструкцию — «поищите как следует», В общем лучше не зли, без таких разговоров тошно.
Тирада Коровина не предвещала ничего доброго, и Буров предпочел ретироваться. Но, как только он ушел, снова появилась участливая Михайловна.
— А верно. Какие они из себя эти дела-то? Может, я и правда засунула их куда? А?
— Да ладно, сами поищем, — буркнул Тарасов.
К счастью, в эти дни Алексей Алексеевич ни разу не спрашивал о материалах. Лишь однажды при случайной встрече он сказал Тарасову, что можно спокойно работать с «императорским архивом». «Правда, — добавил он, — на днях приходил какой-то поджарый деятель. То ли из РИКа, то ли из областного музея. Спрашивал эти дела, бумажку показывал. Говорил, что интересуется историей горных отводов». Но архивариус ответил, что документы заняты и раньше весны не освободятся. «Поджарый» пообещал пожаловаться куда-то и с тех пор пропал.
