- Я тоже так считаю. Вам надо подумать, в какой лаборатории вы собираетесь трудиться.
- В собственной, - твердо заявил Кондрат. - В Лаборатории ротоновой энергии.
Ни о собственной лаборатории, ни о ее названии мы между собой не говорили, это была отсебятина Кондрата. Ларр, вероятно, удивился не меньше, чем мы трое, но не стер улыбки.
- Как думаете, Карл-Фридрих, - сказал он Сомову,найдется ли у нас особая лаборатория для четырех юных талантов? Название ей уже дано, так что остается немного - выделить помещение, заказать оборудование, разработать программу экспериментов, утвердить штат...
- Посмотреть можно, - неопределенно ответил Сомов.
- Завтра ждем вас, - сказал Ларр, - Поскольку научная программа у вас, кажется, разработана на несколько лет, принесите и ее.
Дома мы набросились на Кондрата.
- Нет, ты сошел с ума! - негодовала Адель. - Представить завтра программу! Да нам месяца не хватит. Все, что ты Ларру наговорил, несерьезно.
- Не все, но многое, - поправил Эдуард. - Что Кондрат выпросил нам лабораторию - успех. Но успех может превратиться в провал, ибо без обоснованной программы...
- Программа есть, - сказал Кондрат. - Я ее уже составил.
- Уже составил? Где же она?
- Здесь! - Кондрат хлопнул себя по лбу.
9
Я устал размышлять. Сидеть в кресле и вспоминать прошлое - тоже работа. И утомительная работа. Проще действовать у стенда руками, чем перекатывать мысли, как валуны. Я снял оба датчика мыслеграфа, закрепленные за ушами. Все, что я думал и что разворачивалось в мозгу живыми картинами, зафиксировано на пленку. Если захочу, она заговорит моим голосом, покажет, что видели мои глаза в прошлом и сегодня. Интересно, заметил ли Сомов, что я слушаю его, навесив датчики? Вряд ли! Хоть волосы у меня не так длинны и не так кудрявы, как у Эдуарда, но уши они прикрывают. Я засмеялся. КарлФридрих Сомов дьявольски умен. Он мог и не заметить двух крохотных датчиков за ушами, но он не мог не знать, что я ими непременно воспользуюсь. Программу воспоминаний на экране дисплея он заметил сразу. И что любые мои мысли и слова будут фиксироваться, он знал заранее. Значит, и сам говорил не только для меня, но и на запись.
- Тем лучше, - сказал я вслух и встал. Раньше, работая здесь, я часто забывал и об обеде, и об ужине. Сегодня забывать о еде резона не было.
Мне захотелось перед уходом еще раз заглянуть в комнату Кондрата. Бывая тут, он чаще садился на диван, а не за стол. Я поглядел на научный иконостас над столом: четыре гения, четыре лика - Ньютон, Эйнштейн, Нгоро и Прохазка, - и сел на диван.
