В туруханском ресторане он поглядел на меня потемневшими глазами и буркнул:
- Ну и езжай, коли не терпится. Собирайтесь втроем, без меня. Без меня вам будет интересней.
- Почему такая опала на нас?
- Не опала, а трезвая оценка ситуации.
- Но потерял ли ты веры в свою идею?
- Не я, а вы. Не было у вас настоящей веры, не появилось и старания. Ты больше заглядывался на Адель, чем размышлял о проблеме. Эдуард про себя прикидывал, как бы отбить ее у тебя. А она только бездумно вычисляла и была довольна, что два таких парня не отрывают от нее глаз. Не хотел говорить, но раз уж к слову... Никогда не прощу тебе!
- Чего именно? Того, что заглядывался на Адель?
- И этого. Напрасно ухмыляешься! Адель все равно тебе не достанется, ты не про нее. И она не годится для тебя.
Я чувствовал, что разговор должен кончиться ссорой. В отличие от Кондрата, я еще пытался сдерживаться.
- Разреши, мой милый, мне самому определять, кто и что мне годится. В твоих советах я не нуждаюсь.
Он распоясался. Впервые я видел его таким сердитым. Впоследствии выпадали сцены и поскандальней.
- Ты слепец! - воскликнул он. - Как можно так себя не понимать? Ты же талант, ты способен на такое!.. Ни от Эдуарда, ни от твоей смазливой Адели настоящей помощи не ждал и не жду. Выполнять указания, приобщаться к идее - это они да! Но ты?.. Сколько великих умов погубил шаблон создавать семью! На глазах тривиально гибнешь! Как это терпеть, я спрашиваю?
- И не терпи, - холодно посоветовал я. - Выходи из себя, рви волосы, проклинай человеческую природу, осуждай тривиальность любви мужчины и женщины. Но делай это про себя. Я не из тех, к кому безопасно лезть в душу грязными сапогами! Тебе понятно, дорогой Кондрат?
- Грязные сапоги! Вот как ты это понимаешь? Ладно, твое дело. Но когда-нибудь сам об этом заговоришь со мной...
- Не в Курейке ли, куда приглашаешь меня погостить? Слишком короткий срок, чтобы отделаться от шаблона заводить семью.
- Отменяю приглашение! - Он встал. - Нечего тебе делать на такой реке, как Курейка!
Я не пытался его задержать.
В Столице я пошел к Адели, которая вернулась из Ольштына за день до меня. Она очень смеялась, когда я рассказал, как мы хорошо поговорили с Кондратом в Туруханске.
- Все-таки замечательный он человек! И во многом прав.
- Какую же правоту ты заметила в этом замечательном человеке?
Она мотнула головой. Ей очень шло, когда тяжелые, густые волосы закрывали на секунду лицо и потом снова, как приглаженные, ложились на плечи.
