Тимур замолк и некоторое время любовался огромным рубином на своем перстне.
— Слыхал я, что, кроме игры в шахматы, ты занимаешься сочинительством и обладаешь простым, доходчивым слогом — вот почему мой выбор пал на тебя. Надлежит тебе составить книгу о моих деяниях. После меня на земле останется великое государство, управлять которым будут мои дети, внуки и правнуки. Описание моих деяний да послужит им образцом, как управлять государством и каким должен быть государь. Понял ли ты меня, Хафизи? И если понял, говори.
— Великий Тимур, да продлит аллах дни твои! Я действительно немного сочиняю в часы досуга, но знания мои скудны, а годы не успели одарить мудростью. Мне известно, что многие ученые уже составили твое жизнеописание. Мудрый муж и отважный воин Насираддин Омар изложил историю твоего похода в Индию. Над описанием твоих великих ратных подвигов трудились Гийасаддин Али, умудренный аллахом, и сам прославленный Низамаддин Шами, именуемый Дамасским. Смею ли я помыслить, что мой труд будет стоить сотой доли трудов названных ученых мужей?
— Скромность украшает молодость, — одобрительно кивнул Тимур. — Он задумался и, обращаясь словно к себе, произнес: — Творение Гийасаддина Али, — при этом Тимур поморщился, — да и Низамаддина Шами годятся для прославления моего имени, но для наставления моих потомков в делах государственных они подобны пустому золотому сосуду. Золотой сосуд красив и драгоценен, он сверкает под солнцем и ослепляет своим блеском. И все же он создан не ради того, чтобы им любовались, а ради того, чтобы из него пили. Свой смысл золотой сосуд обретает лишь тогда, когда он содержит в себе нечто полезное, когда из него пьют бодрящее вино или прохладный кумыс. Мне нужно сочинение, которое правдиво повествовало бы о деяниях Тимура, написанное языком вполне ясным, где блеск витиеватого слога не затмевал бы смысла. Понял ли ты меня, Хафизи? Говори.
— Понял, великий государь!
— Скажи же, что нужно тебе для твоего труда, и я велю исполнить все твои желания.
— Великий государь! Для столь благородного труда человеку нужно лишь одно: уединение от суеты мира.
Брови Тимура сдвинулись. Он раздумывал некоторое время, а затем сказал:
— Во многих днях пути от Самарканда на восток в горах лежит озеро, носящее мое имя, — Тимур-ту-Нор. На озере этом есть остров, а на нем я повелел воздвигнуть Малое жилище. Я сделал это для собственного уединения. В дни отдыха и раздумий я проводил там время. И нет в моей стране места более прекрасного и столь располагающего к хорошим мыслям. Согласен ли ты последовать туда?
