— Я была совсем молоденькой девушкой, но уже плохо себя чувствовала. Я была вот такая худая (она показывает мизинец), постоянно кружилась голова (чтобы стало понятнее, она изображает, не вставая со стула, вертящегося дервиша), аппетита никакого. Доктора, конечно, ничего в этом не понимали.
Горизонтальная линия, проведенная ее рукой, говорит, что если бы бедные больные были предоставлены только официальной медицине, то об их участи следовало бы пожалеть. Затем она описывает церемонию своей свадьбы. Несмотря на то что она родила двоих детей, одного за другим, она похудела еще больше (?). В общем, переход от девичества к замужеству не вызвал у нее никаких перемен.
— Однажды, работая в поле, я потеряла сознание. Вокруг меня собрался народ. Как мне говорили после, во время моего обморока я рассказывала, что в это самое время делалось в деревне; потом оказалось, что все, о чем я говорила, было правдой.
Говорит она уверенно, как по писаному. Несомненно, ей приходилось говорить об этом много раз, причем в рассказ вносились усовершенствования. Чтобы усилить впечатление, Паскуалина замолкает; в этот момент ожидаешь, что она вот-вот добавит с улыбкой: конец пролога.
— Некоторое время спустя, — продолжает она со вздохом, — мой муж вечером долго не возвращался. Моя мать уже проливала слезы, дети плакали навзрыд, а я оставалась удивительно спокойной. Находясь в каком-то трансе, я успокаивала своих: не плачьте, ничего с ним не случилось, я вижу его, он идет по дороге, сейчас он выходит из-за угла улицы, он подходит, он открывает portone[72], он поднимается по лестнице… вот он. И на глазах моих изумленных родителей вошел мой муж.
Снова пауза. Занавес после первого акта. Паскуалина глубоко вздыхает, и снова звучит ее ровный, монотонный, мягкий голос.
— Тогда моя мать отвела меня к доктору, который выслушал все до конца, не перебивая. После этого он повернулся ко мне и сказал: «Паскуали, посмотри-ка, что делается в нижнем этаже». Я наклонилась, чтобы поглядеть сквозь пол. Я увидела мужчину и женщину, считавших монеты. «Да, — сказал доктор, — это хозяева бакалейной лавки, что на углу. Каждый вечер они считают выручку. А в доме напротив ты видишь что-нибудь?» Сквозь стены и улицу я увидела мать возле постели больной девочки. И это было на самом деле так. «Можешь ты увидеть, чем хворает девочка?» — «У нее распухло горло». И опять это было правдой. Он знал это, потому что сам лечил девочку. «Иди, — сказал он моей матери, — забирай свое чудо, ничего серьезного с ней нет, не надо только мешать ее дару».
