Для французских революционеров Италия была желанной целью, поскольку там они рассчитывали поразить самое сердце консервативной реакции — габсбургскую монархию, и тем самым надеялись прийти на помощь прогрессивно мыслящей части населения Италии в деле экспроприации духовенства и правящей знати. Вначале на Бонапарта смотрели искоса как на назначенного по протекции, но он быстро сумел внушить уважение к себе и офицерскому, и рядовому составу. Пропагандистские листовки, распространенные по его приказу среди солдат» создали образ гениального полководца, и вскоре все они были готовы пойти за него в огонь, подхлестываемые лозунгами типа «Он летает, как молния и бьет, как гром. Он везде и все видит!»
Успех должен был списать все. Применив новую тактику и более совершенную стратегию, он в стиле современного блицкрига разбил устаревшие австрийские армии. Как он позже сам признавался, после победы при Лоди 10 мая 1796 года он пришел к убеждению, что избран судьбой для небывалых свершений. Осознавая безграничность своих возможностей и сил, он впервые открылся своему другу Мармону: «У меня такое чувство, что меня ожидают свершения, о которых человечество не имеет понятия». А когда он написал в Париж: «Я оставил в силе ваш мирный договор с Сардинией. Армия его одобряет», то тут уже и директорам стало не до шуток от страха. Когда и где какой-то генерал отваживался разговаривать со своим правительством в подобном тоне!
Однако устрашающее впечатление он произвел не только в Париже на директоров, но и на граждан города Милана, в который он вошел на манер римского триумфатора. Он никого не привел в восторг, скорее вызвал всеобщее удивление — в этом победителе не было высокомерия, зато был избыток решимости и железной несгибаемой воли, которой можно было безоговорочно подчисться. Полководец расположился для отдыха во дворце архиепископа и принял ванну — единственный отдых для нервов и единственная роскошь, от которой он не мог отказаться никогда. Чем дальше, тем продолжительнее и горячее становились его ванны.
С падением крепости Мантуя Австрия утратила господство в Италии. Образовав «Цизальпинскую республику» со столицей в Милане и «Лигурийскую республику» со столицей в Генуе, отныне два вассальных государства Франции, Бонапарт совершил акт творения, который он будет повторять во все больших масштабах, приближаясь к своей цели — объединенной Европе. Он, естественно, провозгласил дотоле «угнетенным» прогрессивные достижения французской революции, направленные единственно на благо народа, но это не помешало ему снабжать страдающую от небывалого безденежья Францию деньгами и продовольствием, а Лувр таким количеством произведений искусства, которое не снилось ни одному королю в период наивысшего блеска. Его двор в замке Монтебелло близ Милана ни в чем не уступал двору любого монарха старого режима.
