Прежде, во времена каидов,[2] Эль-Джем был столицей независимого княжества (в абсолютной тишине голос Пьеро врывается в зияющие глазницы полуразрушенного амфитеатра и отдается гулким эхом).
Если ехать с севера, то вначале вы попадаете на железнодорожную станцию. По правую руку находится небольшая площадь и здание пристанционной гостиницы «Отель де ла Гар»».
Нас томят жажда и голод, и последние слова Пьеро заглушают наши проклятия.
Лаура тихо шепчет: «Значит, мы проехали мимо отеля!»
Но даже наши гневные возгласы не в силах остановить Пьеро.
«Эль-Джем, который римляне называли Тисдра, во времена Цезаря был весьма крупным городом. Впоследствии, в годы империи, он разросся до целой колонии. В третьем веке нашей эры это был один из самых богатых городов Северной Африки, и, так же как Сус, он был обязан своим процветанием разведению оливковых деревьев. В 238 году нашей эры императором колонии был провозглашен Гордиан III, который, вероятно, и построил этот амфитеатр». Наконец-то мы узнали, кто автор этого каменного безумия в пустыне: римский император. В этой долине зеленели оливы, да и населена она была весьма плотно. Ведь амфитеатр на семьдесят тысяч мест не пустовал без зрителей: их «поставляли» город, превратившийся теперь в обыкновенное селение, и цветущая долина, ставшая обычной пыльной пустыней с редкими, чахлыми кустиками.
Эль-Джем! Перед нами был не столько еще один грандиозный памятник владычества римлян в Северной Африке, сколько еще одно зримое свидетельство победоносного наступления пустыни. После Сбейтлы нам предстояло прочесть новую страницу в грустной книге истории Сахары.
Мы сели в тени на гладкие камни, валявшиеся вокруг.
Пьеро взобрался на самый высокий камень, своего рода естественную трибуну, и оттуда громовым голосом продолжал чтение путеводителя. По-видимому, его ритмичные завывания и привлекли наконец внимание арабов. Из домов на противоположной стороне площади вышли несколько человек в белых халатах и приблизились к нам.
«По имеющимся сведениям, после гибели Римской империи амфитеатр служил крепостью и в конце VII века в ней укрывалась знаменитая берберская воительница Кахина[3], которая вела ожесточенную борьбу с арабами».
Не успел он закончить, как три потомка врагов берберской героини, иными словами трое арабов из Эль-Джема, подошли к нам.
— Единственно законные гиды, — представились они.
Пошептавшись о чем-то, они показали нам ключи от массивной двери и сказали, что проведут нас на самый верх. Трое из нас поддались соблазну и двинулись вслед за «полномочными» гидами.
