Наутро караван двинулся дальше на юго-запад, и сам военачальник племени отправился вместе с ним до следующей большой деревни, чтобы никто не смел причинить путешественникам никакого вреда.
* * *
Первый месяц пути приближался к концу. Англичане все больше страдали от лихорадки. Спик переносил болезнь сравнительно легко, но Бертон в иные дни не мог уже ехать верхом. Тогда на двух шестах укреплялся наподобие гамака лоскут парусины, и шестеро ваньямвези, поделив свой груз между другими носильщиками, поочередно несли больного музунгу через густые вечнозеленые леса предгорий Узагары.
В путанице ветвей и лиан зеленоватые обезьянки с черными мордочками невозмутимо глазели на проходящий караван и, удовлетворив свое любопытство, длинными прыжками скрывались в чаще, перекликаясь пискливыми, пронзительными голосами. В воспаленном мозгу больного обладатели этих голосов рисовались животными невероятной и отвратительной формы, с туловищем пиявки и человеческой головой, которая не росла на шее, а торчала из кровоточащей груди… Обремененный думами о делах экспедиции, Бертон в бреду ощущал себя разделенным па два существа, которые постоянно пререкались и ссорились между собой. Наконец, припадок проходил, больной обливался потом, но еще долго шумело в ушах, во всех членах чувствовалась чрезвычайная слабость и встать не удавалось из-за сильного головокружения…
Такова в Африке тропическая лихорадка. Преходит день, и человек начинает чувствовать себя почти здоровым; но вдруг снова холодеют пальцы ног, от них к пояснице поднимается озноб, затем появляется ломота в плечах, начинает болеть голова, глаза горят, все тело как бы воспаляется и становится остро чувствительным к любому прикосновению, а потом снова мучительный жар и бредовые призраки…
Но надо было двигаться вперед, и больные англичане весь день проводили в пути, один в голове, другой в хвосте каравана. А на стоянках, где только и встречались Бертон со Спиком, изнуренные жарой и болезнью, они сквозь зубы обменивались нетерпеливыми замечаниями о делах, в которых так нужна была здравая рассудительность…
С тех пор как перестал доноситься по вечерам пушечный выстрел с «Артемизы», слухи о смерти консула Хамертона не раз будоражили караван.
— Это известие истинно, — утверждал Саид бин Салим. — Я обнаружил три куска материи, порванной крысами: это верный признак чьей-то смерти. А материя алого цвета: значит, умерший был англичанин.
Не убежденный этими доводами, Бертон тем не менее слишком хорошо помнил, в каком состоянии он оставил своего друга и покровителя. И вот, наконец, слухи получили подтверждение. Торговый караван, двигавшийся вдвое быстрее, обогнал экспедицию в нескольких переходах от Зунгомеро; хозяин, арабский негоциант, присутствовал на похоронах консула в Занзибаре.
