Но Алиун не только слушает, он не забывает и о своих обязанностях старосты: я замечаю, что мы идем туда, где готовятся к выходу в море рыбаки; они уже поднимают паруса на баркасах, и женщины с детьми провожают их на промысел, всегда сопряженный с опасностью.
Алиун оставляет нас и спускается к самому берегу.
Мне хочется узнать, что интересного выяснил Нейштадт у Алиуна, пока я лазил по манграм, и Нейштадт, догадываясь об этом, сам заговаривает о нем.
Алиун — активист Демократической партии Гвинеи; членами партии считаются все взрослые жители страны, но активистами — лишь наиболее энергичные, действительно ведущие партийную работу. Родился Алиун в деревне Канере, но совсем молодым человеком, в 1939 году, уехал на бокситовые разработки, которые начала в том году компания «Боксит дю Миди» на острове Касса… Собственно, с этого и началось развитие горнодобывающей промышленности в Гвинее, но в годы войны компания, принадлежавшая главным образом канадскому капиталу (это — справка Нейштадта), свернула работы и возобновила их лишь через десять лет… Алиун нанялся матросом на торговое судно и несколько лет плавал вдоль берегов Африки… В октябре 1946 года в Конакри он принял участие в митинге протеста против нарушений избирательного права на выборах во французское Национальное собрание. Власти расценили митинг как бунт, и некоторые его участники— среди них Алиун — угодили в тюрьмы… Выйдя на свободу, Алиун вернулся в родную деревню. С тех пор он безвыездно живет в Канере, где после провозглашения независимости создал рыбацкий кооператив.
…Последний раз я увидел Алиуна, когда наш автобус, разворачиваясь, выезжал на шоссе. Сняв свою вязаную шапочку, он стоял у высокой островерхой хижины, и коротко остриженная голова его серебрилась на солнце; широко распахнутый спереди халат открывал выпуклую костистую грудь, могучие ключицы, короткую сильную шею. Алиун следил за автобусом, уже поднявшим облака красноватой пыли, и крупное широкоскулое лицо его было задумчиво неподвижным… Селябабука, развернувшись, дал прощальный гудок, и тогда Алиун, словно спохватившись, замахал нам вслед — рукав его полосатого халата сполз к плечу, обнажив черную мускулистую руку — руку рабочего, матроса и рыбака…
Полдень, а мы уже в Конакри, у гостиницы. Второй завтрак еще не скоро, и, значит, я успею не только рассортировать собранную в манграх коллекцию, но и выкупаться в океане.
На широкой лестнице, ведущей от входа в вестибюль, я замечаю человека, с грустным видом спускающегося мне навстречу. У человека белобрысая голова, веснушчатое лицо, узкие плечи; он в ковбойке с двумя накладными карманами, в серых, провисших на коленях брюках; через плечо — полевая сумка.
