В четыре часа ночи Кристиен заступил вахту. Узкий серп молодого месяца озарял призрачным светом поверхность океана, похожую на темно-синий бархат, расшитый серебром. Корабль беззвучно скользил вперед. На нем царила полная тишина. Только рулевой напевал вполголоса заунывную матросскую песню.
Кристиен угрюмо расхаживал взад и вперед по мостику. Он не думал о том, что «Баунти» находится уже на обратном пути и через несколько месяцев прибудет в Англию. Он не вспоминал о соблазнах Таити. Его помыслы были всецело поглощены настоящим, заняты той обидой, которую накануне нанес ему командир.
При мысли о лейтенанте Блае все существо молодого человека наполнялось тоскливой злобой и болью. Войти наутро, как всегда, в капитанскую каюту с рапортом, выслушивать приказания и внушения, строить почтительные мины… нет, отныне все это стало невозможным. Ужасное, режущее, как удар хлыста, слово «трус» произнесено и осталось без ответа. Теперь надо либо пустить себе пулю в лоб, либо… бежать с корабля без оглядки.
Сам наполовину не веря реальной осуществимости своих намерений, Кристиен стал мысленно обсуждать план бегства. В конце концов убежать с «Баунти» не так уж трудно. В пятидесяти морских милях от того пункта, где теперь находится корабль, лежит остров Тофуа. Добраться до него в шлюпке по абсолютно спокойному морю дело нехитрое. А дальше… дальше пусть решает судьба. Лучше попасть в качестве изысканного блюда на стол к людоедам, нежели терпеть и впредь власть злого тирана; лучше стать дезертиром и изгнанником, чем безропотно переносить оскорбления.
Мысль о немедленном дезертирстве, словно навязчивая идея, все прочнее укреплялась в сознании Кристиена и постепенно подчинила его волю. К концу вахты колебания его почти прекратились. Он решил, что пришла пора действовать. Главная трудность заключалась в том, что он никак не мог спустить шлюпку на воду без посторонней помощи. Но у руля стоял матрос Джон Миллуорд, который всегда с большим уважением относился к молодому офицеру. Быть может, этот человек, повидимому, твердый и честный, согласится оказать последнюю услугу своему начальнику, быть может, он спустит шлюпку в море… Кристиен уже хотел обратиться к рулевому, когда на палубу неожиданно вышел Джон Адамс.
Психологический момент, которого уже давно поджидал Джон Адамс, замысливший избавить самого себя и своих товарищей от тяжелой морской службы, теперь наступил. Джон Адамс знал, что возмутить рядовых матросов ему будет нетрудно. Но как вести корабль без офицеров, умеющих ориентироваться по карте и определять широту места при помощи секстана и других инструментов? Одним из самых важных параграфов неписаного, но тем более строго соблюдавшегося дополнения к официальному кодексу морских законов, было правило, согласно которому специальные познания, необходимые для навигации в открытом море, должны были оставаться исключительной монополией представителей господствующих классов. Если бы не это правило, кровавые мятежи в далеких морях происходили бы, вероятно, гораздо чаще. Но матросов постоянно сдерживало сознание того, что при отсутствии офицеров они окажутся совершенно беспомощными перед лицом неведомого океана.
