О Ланке «Рамаяна» повествует: правил там десятиголовый великан — король Равана, похитивший прекрасную Ситу, супругу главного героя поэмы, индийского принца Рамы. В Раму воплотилась четвертая часть бога Вишну… Все это несколько сложно, но дальше будет еще сложнее. Герой решает освободить свою супругу с помощью войска, состоящего из обезьян, которым командует генерал Гануман. В его распоряжении также полк медведей. Обратите внимание на то, что уже тогда арийские завоеватели вербовали своих союзников из других варварских, с их точки зрения, народов — обезьян и медведей.
После длительной войны, в которой было множество гомеровских поединков, возвышенных речей, а то и настоящего оружия, Равана терпит поражение. Освобожденная Сита — добродетельная восточная родственница западной и не совсем невинной Елены Троянской — отправляется с мужем домой, там происходят новые трагические события, но они уже не имеют отношения к Цейлону.
Более солидные факты о колонизации острова северными индийцами приводит буддийская хроника «Махаванса». В ней повествуется о бенгальском искателе приключений Виджая, который приехал в страну в 543 году до нашей эры и для отвода глаз женился на местной принцессе. С помощью своей дружины он завладел северной частью острова и стал основоположником династии из ста шестидесяти пяти королей, правивших вплоть до ликвидации последнего из них англичанами.
Племя, возглавленное наследниками Виджая, — сингалы. Они создали высокоразвитое сельское хозяйство, на искусно орошаемых полях выращивали рис. Племя быстро росло, и уверяют, что в его главном городе, украшенном монументальными зданиями, было три миллиона жителей. Но воевать оно не умело. Оно вскоре стало исповедовать буддизм — религию, способствующую медлительным раздумьям, отсутствию воинственности и уважению к жизни. И в результате плоды его трудов стали жертвой бесчисленных нападений индуистских завоевателей из южной Индии, в конце концов обосновавшихся на Цейлоне.
Ни миролюбивые сингалы, ни беспокойные тамилы не смогли противостоять португальцам. Еще до того остров видел греческих, римских, китайских и арабских мореплавателей, и эти встречи были не всегда приятны. Но все это нельзя сравнить со страданиями, которые цейлонцы испытывали с начала шестнадцатого столетия.
Передо мной лежит толстая книга англичанина X. Вильямса о Цейлоне. Он вздыхает над горькой участью туземцев, столкнувшихся с самым худшим видом современных оккупантов — португальцами. «Убийцы, звери, садисты, лиссабонские подонки», — такими эпитетами награждает он знаменитых конкистадоров. Через несколько страниц он характеризует голландцев, спустя сто лет сменивших португальцев, как еще более невыносимых пиявок. «Бесстыдно одержимые только своими торгашескими интересами, лишенные фантазии и всякого морального стержня…» Если у вас хватит терпения почитать еще немного, вы узнаете, что третьи и последние колонизаторы, в 1795 году сменившие голландцев, были вообще «хуже всех». Так пишет об англичанах англичанин, автор далеко не прогрессивный, в книге которого все время звучат жалобы на «преждевременный уход британцев с Цейлона».
