В нашей компании стал даже выходить устный роман «про шпионов». При этом каждый из присутствующих изображал одного из героев нашего детектива. Свобода мысли и слова придавали роману весьма своеобразный оттенок. Остановились на том, как шпионка, переодевшись мужчиной, кокетничает со шпионом, переодетым женщиной. Вскоре, однако, роман прекратил свое существование.
Прочитав однажды в журнале о «культуризме» — атлетической гимнастике, помогающей развивать могучие мышцы и великолепную фигуру, мы, не откладывая дела в долгий ящик, раздобыли гирю, гантели, соорудили из лома и двух ведер с цементом небольшую штангу и по вечерам, кряхтя и обливаясь потом, с увлечением ворочали в нашей комнате этот железобетонный гарнитур. Каждый входящий невольно проникался уважением к обитателям общежития, орудовавшим почти центнером железа и камня.
Когда мы снимали штангу с чуть живого Лени Кондакова, который пытался жать ее лежа, вошел Эрик.
— Привет «культуртрегерам»! Кажется, еще немного — и одним любителем изящных фигур станет меньше?
— Ничего! — возразил я. — Это же не люди — тигры! Подожди, сейчас закончим — ив сушилку. Продолжим наш роман. Самое интересное…
— Не могу, Саша! Жена завтра приезжает, нужно комнату подготовить.
— Жена?! Неужели теперь ты нас покинешь?! И ты, Брут!..
— По-видимому, придется. Жена, ничего не поделаешь.
— О женщины! — я горестно взъерошил волосы. — Даже здесь, в горах, нет от вас спасения!
Мужчине —
Мужественным быть,
А женщина —
Да будет женственна!
С. Поликарпов
А теперь о женщине.
Более трех лет провела на Кызылче инженер-гидролог Эмма Кормщикова.
Особенностью нашей службы является то, что очень часто за одним днем наблюдений следует целая неделя кропотливой прозаической обработки, расшифровки полученных материалов. Без этой обработки весь остальной труд, пусть даже самый героический, будет бесполезен.
Гидрологические наблюдения проводили на водомерных постах ребята-техники, а обработку материалов вела Эмма. Обычно во время проверки полевых книжек, куда заносятся результаты измерении при гидрологических наблюдениях, она делала техникам замечания, те в ответ начинали оправдываться, и в конторе гидрологов поднимался шум. Пошумев, техники отправлялись на посты (при этом почему-то всегда говорилось: «И пошли они, солнцем палимы»), и в одиночестве стынущей комнаты Эмма склонялась над картами, схемами, графиками, планами.
Анатолий Слободян постоянно находился на постах, где нужно было расчищать русла, ставить самописцы, мостики, будки, водосливы, реперы, сооружать искусственные бетонные русла и делать еще массу другой трудоемкой работы. Второй инженер-гидролог, Нина Слободян, уехала в очень длительный отпуск, какие нам, мужчинам, не дают. И Эмма одна безропотно и терпеливо обрабатывала огромное количество материалов наблюдений.
