Но вот скалы снова стиснули Кызылчу. Теперь они были не из серого кварцевого диорита, а из крепчайшего красного гранита. В грозные и величественные времена образования этих гор (вот бы поглядеть!) на гранит хлынули потоки расплавленного диорита. И сейчас на вершинах красноватых скал видна серая каемка. Обычно выветривающийся гранит имеет форму подушек, матрацев, а вот у устья Кызылчи одна из скал раскалывается почему-то на узкие пластины и граненые стержни, словно весенний речной лед.
Мутноватые воды Кызылчи слились с чистыми струями Иерташа. Тропа, круто извиваясь, пошла у самой воды. Вдали виден кишлак Иерташ: несколько десятков домиков с плоскими крышами, на которых высятся копны сена и соломы, глиняные ограды — дувалы, пирамидальные тополя. Снега вокруг почти нет, и синие тени облаков медленно плывут по бурым склонам гор. Совсем летнее солнце — камни теплые и ветер мягкий, ласковый.
И вот я у цели. Белое здание дорожной станции, магазин, чайхана. Перевал снова занесло снегом, сейчас там работают бульдозеры, поэтому дорога временно закрыта, движение прекращено, серая лента шоссе пустынна.
А вокруг те же величественные, могучие, скалистые горы, что были и год назад, и тысячу лет назад, и миллион. Тот же шум вспененного Ангрена, то же небо. А всего пять лет назад здесь не было ни этой дороги, змеей скользнувшей через горы, ни опершегося на мощные бетонные опоры нового моста через Иерташ, ни этих зданий. На наших глазах начинает меняться облик гор.
У чайханы к невысокой изгороди были привязаны лошадь, два ишака… и трактор. Я невольно усмехнулся: «Не убежит!» Несколько колхозников сидели на пыльных коврах чайханы, неторопливо потягивая зеленый чай. В магазине царил прохладный полумрак. На товарах красовались бирки на ужасном русском языке: «бирука», «кализона», «мужкой рукавец», то есть брюки, кальсоны, мужские рукавицы.
Чего только мне не поручили купить! Зубной порошок и пасту, мыло, пуговицы, конфеты, расчески, бутылку красного вина, гуталин, перочинный нож. Набивая рюкзак, я с облегчением вычеркивал из списка один предмет за другим.
Ну, весну посмотрел, погрелся, заказы выполнил, пора «возноситься». Вновь плывут навстречу реки, скалы, камни, снег, все больше и больше снега.
Уже вечерело, когда я подошел к станции. В сгущавшейся синеве ярко мерцали ее огни. Вокруг лиловели снега, с вершин тек холодный ветер. Но мне казалось, что я принес снизу немного тепла.
