Но циклон только начинал разворачиваться. Словно из бездны, шли и шли клубы облаков с далеких морей на заснеженные хребты Тянь-Шаня. Горы затопило облачным морем.
Повалил снег, непрерывный, густой. Плотный, почти ощутимый туман то тек снизу, то двигался вспять. Иногда на мгновение возникал просвет, в котором сквозь рваные клочья облаков нескончаемо летели куда-то белые вершины. Но затем слой туч стал настолько глубок, что ветер уже не мог его разорвать.
Снегопад усиливался, глубина выпавшего снега росла, и все окружающие предметы словно уменьшались. Короче становились флюгера, рейки, ограда площадки, погружались в снег дома.
Через сутки после начала снегопада, когда глубина свежего снега превысила тридцать сантиметров, в тумане послышались глухие вздохи. Это дышала «белая смерть» — лавины. Низкий гул затихал в глубине ущелий и долин. Снег пошел по-настоящему.
Горы сбрасывали со своих плеч тяжелый груз, но сверху сыпались новые массы снега, и снова каменные громады освобождались от бремени.
Мы ждали конца ненастья, ждали привычно, терпеливо, так как по правилам техники безопасности в такую погоду выходить строжайше запрещалось. Только гидрологи осмеливались иногда пробиваться на свои водомерные посты. Хотя их путь и проходил по безопасному от лавин участку, полное отсутствие дороги и видимости делало это путешествие не слишком приятным.
Через трое суток снегопад прекратился, облака, словно пороховой дым сражения, рассеялись, юго-западный ветер сменился обычным северо-западным, и утром мы зажмурились от ослепительного сияния снегов, покрывавших окружающие горы. В этом горении было что-то космическое. Смотреть на снег было трудно, как на солнце, так нестерпим был его блеск. Свежевыпавший горный снег отражает более девяноста процентов солнечных лучей. Даже не поднимая головы, можно было обжечь лицо и глаза.
Надев темные очки, мы стали осматривать окрестности. В верховьях Головной, Безымянной и Давансая виднелись сошедшие лавины. В течение нескольких часов после конца снегопада еще сохраняется угроза снежных обвалов. В то же время необходимо как можно быстрее обследовать все лавины. Но риск есть на любой работе.
Для обследования в первую очередь мы выбрали лавину в верховьях Головной. Она была наиболее доступна, а вероятность нового обвала, по нашим предположениям, там была наименьшей.
Нам пришлось здорово попотеть, пока, оставляя в рыхлом снегу глубокую синеющую лыжню, мы поднялись метров на шестьсот выше станции.
