— Скорей к графу!
Граф только что кончил утренний туалет и был не в духе. Меньше всего он был расположен принимать кого-либо, а тем более Шумахера, докучавшего просьбами о своих многочисленных родственниках. Разумовский хотел было сказать лакею, что он никого принимать не будет, как вбежал сам Шумахер.
— Ваша светлость, беда, сгорела Кунсткамера!
Граф от неожиданности уронил флакон, который держал в руке, и резко схватил рухнувшего на колени управителя за плечо:
— Как сгорела, мерзавец?
Шумахер понял, что хватил через край, и уже более спокойным голосом проговорил:
— Ваша светлость, не совсем, чуть башню поврем лило да крылья, но все вещи драгоценные спасены. Пожар был не сильный, ваша светлость.
Разумовский облегченно вздохнул и присел на стул.
— Ну и напугал же ты меня. Да что ты валяешься, сядь и расскажи толком.
Шумахер решил теперь ничего не скрывать и все выложил и про вещи с галереи и про глобус. Граф нахмурился. Выслушав управителя, помолчал, а затем решительно отчеканил:
— Собирайся, едем во дворец, там все и расскажем.
— Ваша светлость, зачем беспокоить двор? Пойдут всякие пересуды; ваши завистники все против вас обернут. По мне так лучше, чтобы Академия сообщила в «Ведомостях» о пожаре, и тем пресекла кривотолки, но сообщить не все, а пока пострадавшее привести в порядок.
Шумахер говорил вкрадчиво и заискивающе. Граф гневно посмотрел на него.
— Что-то ты, управитель, обо мне заботишься, ты что ли и глобус новый сделаешь, али как?
Шумахер радостно подхватил:
— Ваша светлость, и глобус сделаем, не беспокойтесь об этом.
Разумовский сидел нахмурившись, затем усмехнулся:
— Ну, уговорил, смотри же у меня, ежели сенат комиссию учредит, не подведи, сам знаешь, что тогда, а сейчас ступай. А во дворец я все же съезжу.
Шумахер обрадованно вскочил, но, услышав последние слова, вновь побледнел:
— Ваша светлость, вы во дворце не говорите обо всем, — Разумовский исподлобья взглянул на управителя:
— Я тебе сказал пошел прочь!
Заседание Академии состоялось. 8 декабря 1747 года в «Санкт-Петербургских ведомостях» появилось официальное сообщение о пожаре. Сообщение было составлено Шумахером. В нем между прочим говорилось: «…драгоценные и художественные вещи, машины, модели и инструменты, так и… анатомические препараты, и находившиеся в Кунсткамере звери, птицы, рыбы и прочие натуральные вещи, а также печатные и рукописные книги из библиотеки — все благополучно вынесено и спасено. Итак, главнейшая утрата состоит токмо в некоторых астрономических инструментах и часах, которые на обсерватории сгорели, в повреждении большого Готторпского глобуса, который малым иждивением в прежнее и гораздо исправнейшее состояние привести можно, и в некоторых китайских вещах, платьях, идолах и подобных курьезностях сибирских народов, которые в тех местах легко опять собраны быть могут…»
