Мы взбирались все выше. Моросил мелкий дождик. Еще через час мы были у подножия утесов в лесу, где никогда не прекращались дожди. Все вокруг покрывал густой уродливый мох; на каждом дереве гнездились безобразные грибы. Ямы наполняла черная вода. Там, где с поверхности скал сорвались камни, образовались пещеры, слишком сырые даже для змей, кругом росли бесформенные, скрюченные кусты и деревья. Через полтора часа мы с великой радостью уже взбирались на горный выступ.
Все было окутано туманом, и мы могли только разглядеть вертикальный утес справа и пологий склон слева. Однажды мы увидели огромный фонтан, который бил прямо из скалы. В другой раз мы прошли под водопадом, который падал с такой высоты, что долетавшие до нас брызги были как мелкие капли дождя. Мы поднимались все выше и около полудня, миновав выступ, проследовали еще дальше, к самой вершине.
Ничего не было видно. Только черные скалы то появлялись, то вновь исчезали за облаками, и за стеной дождя гора скрылась из виду. Спустилась ночь, на нас обрушился холод и дождь. Мы поставили палатку, натянули свитеры и залезли в спальные мешки. Когда же рассвело, стало тепло, и мы не увидели на небе ни облачка.
Мы взобрались по скалам на самое высокое место. Рорайма казалась отсюда высшей точкой всей Амазонии. «Мы словно в межпланетном путешествии какого-нибудь фантаста», — сказал Джон. Мы обозревали окружавший нас «лунный» ландшафт, напоминавший гигантское блюдце, изборожденное безобразными, судорожно скрюченными черными грядами. На много миль вокруг простирались нагромождения изрезанных и иссеченных скал, будто миллионы злобных каменотесов соорудили камеру пыток, предназначенную для одного из титанов. Громадные скалы были искрошены ветрами, которые свирепствовали вокруг горы. Один утес напоминал орудие пыток — железный сапог, другой — искалеченного верблюда, там виднелась черепаха без головы, а дальше — свинья, и в спину ей вцепилась пиявка. В скале образовалась галерея с покатой крышей и колоннами, как в боковом приделе готической церкви, и подобием горгулий, еще более уродливых, чем на соборе Парижской богоматери. В средние века в таком месте вполне могли бы служить черную мессу. «Окажись все это в Англии, — заметил Стенли, — можно было бы брать по шестипенсовику за вход и нажить уйму денег». И в самом деле, сама природа создала здесь комнату ужасов. Громадные скалы, весь зловещий черный пейзаж словно обнажали душу Амазонии.
