Отхлебнул еще, изумился, кабудто ему что-то привиделось.
— И правда, довел до ума! — кричит. — Как, черт тебя раздери, ты это довел до ума?
— Плестнул туда, — обьесняю, — что в кладовушке было.
— Ты? Массажист?
— Он не совсем массажист, — встревает миссис Хоупвелл.
— Не совсем? Тогда кто же он?
— Я, — говорю, — занимаюсь энциклопедями.
— Энциклопедями, говоришь? — переспрашивает Альфред. — А чем ты в этой комнате занимаешься? С моей женой?
— Долгая, — говорю, — история.
— Ладно, — сказал он. — Об этом потом. А сейчас я желаю выяснить, что ты сотворил с этой кока-колой?! Рассказывай! Ну же, признавайся!
— Сам толком не знаю, — говорю ему. — По началу-то вкус был так себе, и я подумал: надо бы, типо, слегка подделать, понимаете?
— «Вкус был так себе»! Что ты мелешь, придурок? Вкус был — говно! А теперь — вполне сносный! Ты хоть представляешь, какие это деньги? Миллионы! Миллиарды! Ну-ка, вспоминай. Что ты туда… А звать-то тебя как?
— Гамп, — отвечаю. — Форрест Гамп.
— Так вот, Гамп… припомни шаг за шагом, что именно ты туда намешал.
Ну, я расказал, хотя припомнил, разумееца, не все. Вытащил из кладовой какие-то пузырьки-плакончики, хотел повторить от начала до конца, но так, как раньше, хоть убей, не выходило. Уж мы по всякому пробовали, раз заразом, время уже за полночь перевалило, а этот Альфред все плюет и плюет жижу в мойку, приговаривая, что это близко не стояло к первому обрасцу. А миссис Хоупвелл тем временем знай себе потягивает джин с апельсиновым соком — стакан двацатый уже. И на конец не выдержала.
— Вот дурачье, — говорит. — Как ни бейся, из дерьма пулю не сделаешь. Давайте-ка лучше втроем ляжем в постель и посмотрим, что из этого выйдет.
— Умолкни, Элис, — отрезал Альфред. — Тебе не понять: такая возможность подворачивается раз в жизни!
— Возможность, которая подворачивается раз в жизни, — это то, что предложила я, — сказала миссис Хоупвелл, вернулась в зеркальную комнату и принялась бить в гонг.
В конце концов Альфред прислонился к холодильнику и обхватил голову руками.
— Гамп, — говорит, — это уму непостижимо. Ты вырвал меня из лап неминуемого краха — и вернул туда же. Но я не сдамся. Сейчас я вызову полицию и прикажу опечатать кухню. А завтра сюда прибудут в полном составе мои подчиненные, изымут все продукты, какие ты только мог вбухать в эту жижу, и переправят их в Атланту.
— В Атланту? — удевился я.
— Да, клянусь твоей пухлой задницей, Гамп. А самым ценным продуктом будешь ты!
