Ретт открыл глаза неожиданно, хотя, подумав, Эйела могла бы еще за пару часов до этого сообразить, что пациент идет на поправку - спал жар, дыхание стало менее глубоким, но ровным, прекратились метания по кровати, бредовое забытье перешло в сон. Просто девушка слишком устала, чтобы думать.
Некоторое время Ретт оглядывался по сторонам, а потом меланхолично заметил в пространство:
- Ну, если это тот свет, то он и впрямь страшен.
Эта фраза стала последней каплей. Эйела медленно опустилась на табурет, прислонилась к стене и заснула на месте.
Когда сон отпустил ее, она обнаружила себя уже не на табуретке, а на кровати - к счастью, в этот раз Ретт не стал раздевать ее догола, рассудив, очевидно, что нужда в этом отпала. Бывший фельдшер сидел рядом, и на лице его застыло враждебно-недоуменное выражение. Видно было, что за прошедший день - а в окно лился пламенный вечерний свет - Ретт потрудился на славу. В страшные дни его болезни все силы девушки уходили на то, чтобы таскать воду и ухаживать за лежащим без сознания Реттом, и никакой уборки она не делала. Теперь комната была отдраена до блеска, медицинские принадлежности убраны вместе с мусором, а на тумбочке вместо стерилизатора красовалась огромная чашка с бульоном.
- Лежи, - грубо бросил Ретт, предупреждая ее попытку встать. Эйела покорно лежала, пока он кормил ее бульоном концентратным, конечно, да вдобавок с каким-то странным привкусом, но после двух дней голодания и такой казался ей прекрасным.
- Зачем ты это сделала? - спросил Ретт, отбрасывая пустую чашку в сторону. Эйела испугалась, что по полу брызнут осколки, но стойкая посудина только брякнула и откатилась в угол.
- Зачем?
- Как - зачем? Ты ведь...
- Я - это другое дело, - произнес Ретт таким тоном, что Эйела как-то сразу поверила - для него это действительно другое дело. - Но теперь я у тебя в долгу. Что мне очень неприятно.
- Ты предпочел бы умереть? - съехидничала Эйела, уже догадываясь, что он ответит.
- Да. Предпочел бы.
- И что же я тебе такого сделала? - с горечью спросила Эйела. - За что ты так меня ненавидишь? За то, что спасла тебя? Или за то, что осмелилась остаться с тобой в одном городе? Или просто за то, что я женщина?
- У тебя мания величия, - ответил Ретт. - Я тебя НЕ ненавижу.
- Почему же ты тогда такой мерзавец? - вспылила Эйела, раздраженная тем, что ей никак не удавалось пробить броню этого паршивого лиига.
- Такой я есть. - Эта фраза прозвучала почти гордо, но каким-то шестым чувством Эйела ощутила за этой гордостью пустоту. - Если бы я полез в петлю - ты бы тоже меня вытаскивать стала?
