Богини Пушкина. От «златой весны» до «поздней осени» | страница 43

Нет, эти строки-наброски вдохновлены не Евпраксией Вульф, но так легко соотносятся с её пленительным образом.

Как легка и безоблачна влюблённость поэта! Ей, Зизи, в феврале 1828-го он дарит четвёртую и пятую главы «Евгения Онегина» с красноречивой надписью: «Твоя от твоих».

Небольшое пояснение: «Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся» произносится во время литургии, когда в алтаре начинается священное действо – возношение Святых Даров и дьякон поднимает ритуальные чашу и дискос над престолом. Теологи толкуют молитву так: «Всё, что есть на этом свете, создано Богом и принадлежит Ему. И что мы можем принести Ему в дар? Только то, что и так Его».

Но какой тайный смысл вложил Пушкин в каноническую молитву, обыграв запомнившиеся ему необычные слова и обратив их в дарственную надпись? Над расшифровкой этой краткой строчки билось не одно поколение пушкинистов.

Если о прототипе Татьяны Лариной жарко спорили современники и особенно современницы, то на образ её младшей сестры Ольги претенденток почти не было. Так легко поддаться соблазну: милая и легкомысленная героиня словно списана с Евпраксии Вульф! Или, вернее, она даровала Ольге и свой чарующий облик, и весёлый беззаботный характер.

Пушкин в Тригорском. (Силуэты.) Художник Н.Ильин. 1936 г.

А вот и Алексей Вульф (не без фамильной гордости!) доверяет суждения дневнику: «…Любезные мои сестрицы суть образцы его (Пушкина) деревенских барышень, и чуть не Татьяна ли одна из них».

Но пушкинист Анненков безапелляционен: «Две старшие дочери г-жи Осиповой от первого мужа – Анна и Евпраксия Николаевны Вульф – составляли два противоположные типа, отражение которых в Татьяне и Ольге “Онегина” не подлежит сомнению, хотя последние не носят на себе по действию творческой силы ни малейшего признака портретов с натуры, а возведены в общие типы русских женщин той эпохи».

Так ли безоговорочно это суждение? К слову, и «общие типы» имеют свою первооснову, а расплывчатые умозрительные видения не могут вдохновить настоящего художника.

Да и сам Пушкин, словно раззадоривая будущих биографов, хранил глухое молчание на сей счёт, позволяя каждой из возможных претенденток ощутить себя то верной Татьяной, то ветреной Ольгой.

Внушить к себе любовь Пушкин умел. И юная Евпраксия не избежала тех чар. Как развивались их отношения: была ли то мимолетная влюблённость или яркий, но краткий роман? – никому не дано знать. Нет ни писем, ни откровений.