Вечером Чуй пришел. Ужинали молча. Боской заскулил у двери. Чуй поднялся, дверь открыл и, не закрывая ее, спросил:
— Доктору о крови скажешь?
— Скажу, — ответил я и добавил: — Сам разведчиков слышал. Белки нет. За каждой по свежему следу бегать будешь, кашель задушит. Я скажу.
— Не говори. Здесь я бегать не буду. На старое стойбище поеду, на Сосновый лоб!
Чуй был смелым, как мой отец.
Я привез доктора на факторию и зашел к заготовителю. Во всю стену его конторы висели связки беличьих шкурок. Сезон только начинался. Как же разведчики? Я перебрал наугад несколько связок — почти все с белой мездрой. Зимняя белка, хорошая белка!
— Удивляешься, Дагай, откуда столько? — спросил пушник и, показывая на самые большие связки, добавил — Половину Чуй добыл, по тридцать-тридцать пять в день. Остальные сорок охотников бьют по пять-шесть белок. Чуй сам привез шкурки, всем говорил, где добыл. Никто не пошел на старое стойбище. Ты пойдешь?
Чуй на старом стойбище. В ночь я уехал и… на свою дорогу свернул. На старое стойбище я хотел ехать, но не решился. Может быть, я боялся помешать Чую, может быть память о матери остановила. Я не погнал след Чуя.
Два месяца я был в тайге. Белки мало. Я мог тогда легко бегать на лыжах, но больше двадцати штук вдень добыть не удавалось. Белки не было. В месяц «самого короткого дня», когда женщина при дневном свете только большой палец рукавицы сшить может, я привез шкурки на факторию.
До вашего Нового года несколько дней оставалось. Пушник обычно к этому времени шкуры, добытые по короткой тропе, отправлял. После Нового года на большую охоту уходили люди, далеко в тайгу. День становился длиннее, и наши переходы длиннее. До самой весны никто из охотников не приходил на факторию.
Пушник мои шкурки принял первым сортом. Квитанцию дал и сказал:
— Чуй больше не был. Наверное, он много белки добыл на старом стойбище?
То ли спрашивал он, то ли утверждал. Я помню буркнул: «Мои олени очень устали…»
Заготовитель меня перебил:
— Я уже говорил с председателем. Тебе дадут новых четырех оленей. Самого сильного белого быка дадут.
Я немного отдохнул и, как всегда, в ночь выехал.
Светлого дня все равно мало. Думал, что за факторию выеду и где-нибудь, если сойду с тропы, пересплю до света.
Все время смотреть вперед надо, чтобы еле приметный след полозьев не потерять. Можно оленям довериться. У них чутье. Они дорогу чувствуют даже под снегом. Но разве олени могли чуять, какая тропа Чуя?
