Больше всего, пожалуй, я боялась снова услышать жуткий голос. Но было тихо, только Эльд нахмурился и перенес вес с одной ноги на другую. Мы переглянулись молча, и я продолжила осматривать комнату, делая вид, что вспоминаю.
Что-то подтолкнуло дойти до стены возле окна. На ней были крючки, но меча не висело… Я опустила взгляд и увидела клинок внизу, на полу. Меч валялся небрежно, словно кто-то хотел его взять, снял со стены, но передумал. Или… не смог.
Я наклонилась и подняла оружие.
— Осторожней, госпожа, он очень тяжелый. — Эльд подошел ближе.
Да уж, не чета моему кинжалу. Я такой даже поднять толком не смогу, не говоря уж о том, чтобы держать на весу и более того — сражаться! Должно быть, мой муж был силен!
Рукоять была украшена хитрыми письменами, я рассмотрела ее внимательно, но ничего не смогла понять, какие-то колдовские значки.
— Работа Альберта, герцог очень высоко оценил тогда оружейника. Это было тринадцать лет назад, а меч до сих пор как новый.
— Да, он любил его, — рассеянно подтвердила я.
И потом осторожно потянула за рукоять, второй рукой держа ножны — зачем-то мне нужно было увидеть сам клинок. Вдруг он и правда светится, как на картине?
Но ножны вдруг соскользнули так легко, что я их не удержала. Показалось, будто клинок хочет на свободу и стремится изо всех сил. Что за чёрт! От неожиданности я даже отшатнулась назад, намертво вцепившись за рукоять.
— Леди Найрин!
Эльд попытался подхватить меня, но я вдруг легко подняла меч, словно он стал весить в разы меньше. Может, он казался тяжелым из-за ножен?!
Я вдруг почувствовала себя сильной, легкой, всемогущей.
— Смотри, я уже чему-то научилась, — улыбнулась я Эльду, махнув клинок восьмеркой перед собой, но лицо стража было сильно удивленным.
И вдруг лезвие и правда будто засветилось неуловимо синевой, а через руку словно разряд тока прошел — такой резкий и болезненный, что мышцы рефлекторно еще сильнее сжали рукоять. Так, что и не разжать самой.
— Ай!
— Положите его, госпожа! — взволнованно сказал Эльд. — Бросьте же!
Я хотела сказать, что не могу, но даже заговорить была не в силах.
«Теперь это твое», — прошипел жуткий голос.
Жгучая боль ошпарила шею — как раскаленным металлом. Я тихо взвыла, Эльд бросился ко мне и разжал ладонь с мечом, откинул его прочь, а меня прижал к себе. Боль стихла, кожу перестало жечь, и я осторожно вдохнула.
— Я же говорил… — прошептал Эльд, бережно держа меня в руках.
— Ты говорил, что никакого проклятия нет, — напомнила я бессильно.
